Петра

— Правда, правда, всё равно надо где-то время до вечера провести, не стоять же тут, патруля дожидаясь.

— Спасибо.

— Но от меня ни на шаг. Если потеряешься… В общем, лучше тебе не теряться. Поняла?

Девчонка серьёзно кивнула.

— Хана, я всё понимаю. И даже то, что ты согласилась пойти со мной больше из чувства вины, понимаю. Но всё равно спасибо.

Хиэй дернула головой, скрывая за нарочито-раздраженным тоном неловкость.

— Пошли уже, возьмем такси. Ни разу итальянское мороженое не пробовала.

— Я тоже, — с готовностью кивнула девчонка и… взяла её за руку.

— Зачем это? — непонимающе нахмурилась Хиэй.

Девчонка в ответ обезоруживающе улыбнулась:

— Чтобы не потеряться.

Тяжело вздохнув, Хиэй покрепче сжала изящную чужую ладошку.

Наглая малолетка.

Но вдруг правда потеряется.

Хиэй 4 (Омак)

Выйдя из крошечного кинотеатра, Хиэй бросила короткий взгляд на опускающееся в море солнце, покосилась на весело улыбающуюся первокурсницу, и вынуждено признала что день прошел неплохо. Вопреки её ожиданиям эта малолетка оказалась на удивление понятливой и вела себя вполне пристойно. Не лезла, куда не положено, не пыталась убежать на поиски приключений, не жаловалась на скуку… Да что там, даже когда Хана заявила, что ни в какие торговые центры они заходить не будут (не хватало ещё потерять её среди примерочных кабинок), лишь спокойно пожала плечами. Плюс ко всему, оказалась довольно интересной собеседницей. С весьма неординарными суждениями и своеобразным взглядом на жизнь.

Да, в целом день прошел неплохо.

— Здоровский мультик! — довольно фыркнула «Пётр Великий», оглядываясь на красочную афишу «Уолт Дисней представляет: Акваполис».

— Глупый, — отрезала Хана, не понимая, как эта странная малолетка умудрилась затащить её на столь детское развлечение.

— Зато смешной.

Хиэй лишь головой покачала. Вообще-то ей мультфильм тоже понравился… но она бы ни в жизнь в этом не призналась.

— Всё же, ты ненормальная.

Запрокинув голову, девчонка сощурилась, подставляя лицо под лучи заходящего солнца.

— Отнюдь.

Резко остановившись, Хана сложила руки на груди, пронзив её рассерженным взглядом.

— То есть твой побег ради того, чтобы сходить в кафе — это нормально?!

— Поправка: ради того чтобы сходить в кафе с тобой, — делая ударение на последнем слове, ответила девчонка.

— Это такая большая разница? — ядовито поинтересовалась она.

— Принципиальная.

— И в чем же она заключается?

Тяжело вздохнув, девчонка склонила голову к плечу, пристально посмотрев ей в глаза.

— Хана, ведь тогда, в Школе, ты не отказалась лишь потому, что не приняла меня всерьёз. Третьекурсница, флагман школьной дружины, а тут… какая-то сопля зеленая. Да ты про мои слова через десять минут забыла. Ведь так?

— Ну…

— Забыла.

— Уже жалею об этом.

— Тебе не понравилось мороженое?

— Причем тут… А, демоны тебя забери! Я не собираюсь ни с кем встречаться, тем более с тобой! Какие ещё свидания?! Нам сейчас надо учиться, получать знания, готовиться к службе, и…

— Да-да, а девушки потом. Слышала. Но не согласна.

Хиэй страдальчески закатила глаза. Ну что за упрямая девчонка!

— О, Ками-сама! Но почему со мной? Если уж тебе так хочется с кем-то встречаться, то почему не с однокурсницей?

Девчонка в ответ дернула плечом.

— Мне с ними неинтересно. Они до сих пор считают себя обычными школьницами. Мода, шмотки, косметика…

— А ты уже настоящая дева? — язвительно фыркнула Хиэй.

— Нет, просто я не помню свою человеческую жизнь. При инициации она стёрлась. Даже когда меня медсестра про имя спросила, я на автомате выпалила: «Пётр». А то, что я ещё и Ми́лица, узнала только от куратора.

Уже собравшаяся было вставить ядовитую фразу про слишком много воображающих малолеток, Хиэй смущенно отвела взгляд.

Инициация канмусу проходила по-разному. Большинство просто получали фрагменты из прошлой жизни своего стального альтер-эго, которые спокойно укладывались на существующую личность и со временем лишь «распаковывались» безболезненно дополняя человеческую память, но бывало и так, что воскрешенная сущность корабля буквально стирала прошлое Девы, «записывая» вместо него дикую смесь из воспоминаний громадной боевой машины и ее экипажа. И тогда получались канмусу вроде ненавидящей американцев «Невады» (1), боящейся яркого света «Пенсаколы», или никогда не улыбающейся «Нагато».

— Извини, — пробормотала она, представляя, каково это — не помнить своей семьи, родителей, даже имени.

Девчонка в ответ равнодушно пожала плечами.

— Ну, судя по оставшимся у меня рефлексам, жизнь была такая, что помнить её и не стоит.

— То есть, ты не жалеешь, что…

— Нет. Разве что каша в голове раздражает иногда. Вон, говорить о себе в женском роде неделю привыкала. Да ещё «избранность» моя бесит. Даже о корабельной жизни поговорить не с кем.

— Почему?

— Так мы же из разных эпох получаемся, я Вторую Мировую не помню совсем, позже родилась.

Хиэй невесело скривила губы.

— Я тоже той войны не помню. Меня в 42-ом потопили. Первая битва за Гуадалканал.

— Авиация?

— Свои. Добили торпедами, чтобы американцам не досталась.