Петрикор

Катя шла наигранно уверенной походкой вдоль Мойки и, как ей казалось в тот момент, чувствовала облегчение. «Все правильно, все правильно», – повторяла она про себя. Муж открыл дверь и как-то растерянно поглядел на нее, когда она обняла его и стала целовать, не снимая пальто.

Они посмотрели вместе кино, и Катя уткнулась ему в плечо, как раньше. Она чувствовала тепло, без желания и волнения. Это было совсем другое – ощущение спокойствия, надежности, даже комфорта, но не волнения.

Утром Станислав вышел в кухню, как всегда довольный жизнью и румяный. Катя готовила омлет. «Что в этом плохого?» – подумала она. Хоть кто-то доволен своей жизнью. За столом, напротив нее, сидел близкий человек и такой далекий мужчина.

В галерее был выходной, так что она закрыла дверь за Станиславом и зарыдала. Катя проснулась с мыслью о Данииле и продолжала думать о нем, человеке, которого не знала, с которым не жила ни одного дня вместе, но, как ей казалось, понимала и чувствовала. Возможно, дело было даже не в нем. Кате нравилось ее состояние, ее ощущения рядом с ним, нравилось, какой она была, когда перед свиданием улыбалась себе в зеркале.

Через неделю она начала задыхаться во сне и проснулась от ощущения, что Даниил рядом. Он был над ней и смотрел на нее своим грустным внимательным взглядом. Вот так люди и сходят с ума. Катя решила, что завтра напишет ему, потому что иначе доведет себя до полного помешательства.

Днем она отправила ему сообщение, всего одно слово: «Соскучилась». Казалось, он только и ждал этого. Ответил сразу, что с нетерпением ждет их встречи. Никаких упреков, никаких выяснений отношений, никаких вопросов – просто соскучился.

Катя выдохнула и снова задышала свободно и легко. Все повторилось – их встречи в полутемном номере с задернутыми шторами, разговоры, сухое прощание и возвращение в другую жизнь.

Если ты способен жить между двумя планетами и совершать путешествие от одной к другой, получая удовольствие от высоты и самого полета. Если ты можешь любить двоих одновременно, каждого по-своему, не требуя ничего взамен, не упрекая, хранить тихую нежность и теплоту глубоко в себе, не расплескивая на рассказы друзьям и выяснение отношений. То ты вполне можешь быть счастливым – своим счастьем, не скопированным, не шаблонным, не похожим ни на чье больше.

Но легкость и свободу у Кати отбирало чувство вины. Оно появлялось, словно луна на небе, и освещало собой всю ночь и последующий день, отравляя их светом реальности.

Чувство вины она испытывала перед мужем, но не перед женой Даниила, с которой неосознанно конкурировала и которой завидовала. Ей не надо было уходить из отеля и делать вид, что все хорошо. Катя пыталась понять, как женщина может не замечать того, что ее мужчина так счастлив с другой женщиной – глупая игра, постепенно затягивающая в свой капкан всех участников.

Катя собиралась на свидание – спустя пять лет это все еще были свидания – с волнением и все более возрастающим доверием. В отеле их давно знали, они осмелели и перестали скрывать отношения, словно нарочито демонстрируя, что вместе и принадлежат друг другу.

Она снова забылась и была счастлива в объятиях Даниила, как будто весь мир со своими проблемами, задачами отступал и отпускал ее в настоящую жизнь, где не требовалось притворяться и играть и можно было быть собой. Иногда Кате казалось, что на нее смотрит мальчик, с надеждой и такой нежностью, просит ее о чем-то. Рядом с ним она чувствовала себя и матерью и маленькой девочкой – женщиной, объемной, настоящей и целостной.

Даниил заварил чай и сел на стул напротив нее.

– Мне сегодня не по себе. Мир вокруг рушится. Я не понимаю…

– Что случилось?

Катя внимательно смотрела на него, боясь пошевелиться. Он осунулся, и Кате даже показалось, что у него прибавилось седых волос.

– Я не могу с тобой разговаривать на эти темы. Это неправильно.

Катя с трудом сглотнула, пульс участился, как ни пыталась она оставаться спокойной, тело сопротивлялось.

– Ты… Ты хочешь встречаться со мной раз в неделю в этом долбаном номере, но не хочешь поговорить? Не можешь… – Она опустилась на колени перед ним. – Прошу тебя. Мы пять лет встречаемся, это ведь что-то значит для тебя? Объясни мне, прошу тебя, где у нас реальная жизнь? У тебя и у меня? Даня, я прошу тебя.

– Я не знаю, не знаю, – тихо повторил он.

– Чего ты не знаешь? Чего? Ты вообще хоть что-нибудь чувствуешь ко мне? Это же больше невозможно. Мне больно. Ты понимаешь? Мне просто больно.

– Я не знаю, – повторил Даниил. – Я правда… Видимо, со мной что-то не так…

– Я больше так не могу!

Катя вскочила и начала одеваться.

– Уже уходишь? – Он сказал это спокойно, совсем без эмоций.

Когда Катя выбегала из отеля, ее каблук застрял на выходе, словно сопротивляясь ее решению.

Все, все… Она же нормальная женщина, нормальный человек! Это невозможно! Как во французском кино, но мы не в кино…

Катя шла по вечернему городу и рыдала. Прохожие с любопытством поглядывали на нее. Плевать, плевать!..

– Катя, Катя! – услышала она.