Петрикор

– Рядом? Ты не подумай, что я тебя как-то настраиваю или осуждаю. У меня самой разное было. Просто я сейчас на ситуацию со стороны смотрю. А это всегда другой ракурс. Я как наблюдатель, понимаешь? Без оценок. Вообще, ничего плохого вроде нет. Встречались, потому что обоим хотелось расслабиться. Не надо просто этому придумывать мифические названия и искать то, чего там нет. У меня есть друг, умный, кстати, мужик, профессор. Он вообще считает, что страсть людей сближает, а любовь наоборот. В любви люди пытаются что-то объяснять или придумывать, понимаешь? Нет в любви легкости. А страсть… В ней не нужны слова, они отсутствуют за ненадобностью.

– Ну да, так и есть. Знаешь, мы вроде бы встречались в отеле, в номере, в одном и том же, а такое ощущение, что целую жизнь вместе проживали. – Катя снова зарыдала. – Невозможно это объяснить. Тело нельзя обмануть. Значит, нас что-то большее объединяет? Что-то настоящее… Хотя, возможно, я просто все придумала, а ему вообще наплевать.

– Ну, хватит уже рыдать. Захотите порадовать друг друга, я думаю, он всегда за будет. Знаешь, химия тоже не часто встречается. Редкость. А секс без химии хуже спорта. Никуда он не денется.

– Не хочу я обманывать. Мне от этого плохо. Понимаешь, плохо. Перестаю понимать, где я настоящая.

– Катя, дорогая, тебе нужно с собой разобраться. У нас ведь все взаимосвязано, и эти твои романтичные свидания тоже даны для чего-то. Не просто так. Как урок. Возможность что-то понять.

Несколько ночей Катя почти не спала. Уходила в гостиную и рыдала, надевала наушники и слушала классическую музыку, Шопена или Шумана, отчего ее рыдания становились какими-то более осмысленными и объемными, как она сама считала. Утром Станислав пробовал ее будить, но она ссылалась на то, что работала всю ночь по новой экспозиции и только в пять заснула.

– На работу к часу, дай мне еще поспать, – пыталась она оправдаться.

Он сам себе готовил завтрак и уходил. А Катя снова рыдала, пока на пятый день, как ей показалось, у нее не закончились слезы, и тогда она решила начать новую жизнь.

Через неделю ночью Даниил снова пришел к ней, словно в кинотеатре с 3D-эффектом, и Катя ощутила запах его тела, волос. Он как будто лежал на ней и гладил ее по голове. Что же делать? Она смотрела на себя в зеркало, смотрела, и впервые ей было не жалко себя, ей хотелось понять почему… Вернее, как это случилось, что ее счастье все время от кого-то зависит? Вот он сидит сейчас где-нибудь, пьет кофе и радуется жизни, а она рыдает.

«Вот и чудно, – уговаривала она себя. – Еще немного, и можно будет совсем его забыть. Таня права, нужно в себе разобраться. Пора на другой уровень переходить. И вообще, почему от кого-то должно зависеть мое настроение, самооценка? Почему я так легко все время себя кому-то отдаю?» Она представила, как достает свое сердце, тщательно прячет его в шкатулку и закрывает маленьким ключиком. Эта картина даже развеселила ее.

Чтобы окончательно забыться, Катя поехала на несколько дней к сыну, ночевала на неудобном диване в гостиной, с радостью ждала его после работы с ужином. Потом они гуляли вместе, болтали, и она гордилась тем, что этот сильный, обаятельный парень – ее сын.

«Еще немного, – говорила она себе. – Неужели я настолько для него ничего не значу, что он с легкостью вычеркнул меня из своей жизни? И снова это слово – легкость! Ле-е-егко-ость, – медленно повторяла она. – Легкость… Быть легким – это значит быть собой. Ненавижу, – подумала Катя. – Главное, переключиться на что-то другое», – тут же остановила она себя.

И все же ночью он снова явился к ней, и Катя чувствовала запах его кожи, который так любила, и нежные прикосновения, которые уносили ее в другие галактики.

– Все пройдет. – Катя посмотрела в зеркало. – В конце концов, чем я хуже дикарки, бегущей с волками. La loba[24] – произнесла она медленно и улыбнулась своему отражению. – La Loba…

Павлины

Каждый живет, как хочет,

и расплачивается за это сам.

Оскар Уайльд

Сергей сидел у барной стойки кафе DE PARIS, в самом центре площади Казино. Излюбленное место встреч местной публики: единственное, где нет перерыва на сиесту. Легкий бриз доносился с берега, обдавая прохладой его небритое лицо. В Ниццу он прилетел рано утром и добрался на белоснежном «мерседесе» до своей недавно приобретенной виллы на окраине Монте-Карло. Забросил вещи и отправился гулять. Он чувствовал себя счастливым или вполне счастливым. Иногда Сергей отмечал, что присутствие другого человека лишало его гармонии, заставляло сравнивать себя с этим другим персонажем, о жизни которого он ровным счетом ничего не знал. Даже когда он плавал в бассейне в фитнес-клубе, куда ездил несколько раз в неделю, и рядом кто-то старательно упражнялся кролем на соседней дорожке, Сергей тут же неосознанно начинал соревнование, и дух соперничества уничтожал удовольствие от процесса. И так было во всем. Вроде счастлив – а вроде нет.

– Qu’est-ce que tu veux?