Петру Гроза

Можно предположить, что к этому выводу об изменении системы Гроза пришел после гривицких событий февраля 1933 года, когда под руководством коммунистов рабочие железнодорожных мастерских в Бухаресте поднялись на восстание против эксплуататоров, а «национальное» правительство жестоко подавило это выступление при помощи армии. И все же Гроза снова предостерегает крестьянских вожаков от стихийного бунта, от непродуманных выступлений, пытается придать движению «Фронта земледельцев» сугубо мирный характер. В это время он еще, по выражению одного крайне левого журналиста, «боится крови».

Но дело, естественно, не только в этой боязни крови. Гроза, хорошо знавший механизм управления буржуазной Румынии, ясно представлял себе, что непродуманными действиями можно погубить начатое дело в самом зародыше. Отсюда его частые призывы к борьбе «разумом», к давлению массой, количеством. В некоторых его выступлениях сквозит явный призыв к «непротивлению злу насилием», к терпению, он восторгается крестьянами, когда они проявляют этот разум и терпение.

Он пишет:

«Против вас ощетинились штыки, вас избивали резиновыми дубинками, а затем написали в газете, что на площади, отведенной для торговли быками и свиньями, собралась толпа нищих дураков. Но вы были разумными и доказали свою мудрость, когда на провокации и оскорбления ответили улыбкой и терпением людей, которые знают, чего они хотят для исполнения своих желаний. Как хорошо вы поступили!»

Пройдет немного времени, события в Европе и в самой Румынии докажут Грозе, что улыбка против ощетинившихся штыков — оружие не из самых надежных.

Но вернемся на главную площадь Девы.

Были выслушаны многочисленные выступления представителей делегаций крестьян, прибывших не только из езда Хунедоара, а со всей страны. Мирон Беля снова пригласил к микрофону Петру Грозу.

После событий 8 января 1933 года имя этого человека переходило из уст в уста. Его портреты не сходили со страниц газет самых различных направлений. Его как отщепенца, как отступника от своего класса оскорбляли и травили, провоцировали и объявляли ненормальным. Прогрессивная же пресса и газеты самых различных крестьянских организаций приветствовали его мужественный шаг, прислушивались к его голосу.

Поэтому на сей раз его встретили приветственными возгласами, не так его встречали 8 января в зале театра.

Петру Гроза сейчас растолковывал проект программы «Фронта земледельцев», широко обсуждавшийся в крестьянской массе после января.

Гроза говорил, а площадь подтверждала дружными возгласами, что программа составлена не им, не инициаторами создания «Фронта земледельцев», а самим крестьянством. Программа отражает только немногое из того, что необходимо сейчас деревне.

— Чтобы стало все ясно с самого начала, — подчеркнул Гроза, — скажем, что эта программа, рожденная из нашей ненависти к политиканам и их партиям, в большей части своего содержания затрагивает лишь повседневные явления, требования дня, относящиеся к надстройке, а не касается основы, и потому, даже если будут осуществлены все наши наметки, это не будет означать, что уже все сделано. Но, несмотря на это, мы придерживаемся этой программы, одобряем ее. Потому что, добиваясь шаг за шагом устранения явлений, бросающихся поминутно в глаза каждому, мы завоюем своей борьбой уважение масс, и они пойдут за нами дальше в бой за изменение основы, фундамента. Принятие этой программы не означает отказа от нашего намерения изменить систему. Земледельцы всех концов страны, объединяйтесь с нами!

После того как программа была одобрена всеми крестьянами, присутствовавшими на площади, Мирон Беля попросил делегацию пройти организованно мимо трибуны.

Строгими рядами проходили крестьяне. Петру Гроза сошел с трибуны и остановился на тротуаре всего в нескольких шагах от местного уездного управления, откуда руководители администрации и полиции связывались по всем каналам с Бухарестом, чтобы получить указание — что же делать?

Многочисленные корреспонденты, приглашенные со всех концов Румынии и из многих стран мира, разнесли быстро весть о том, как в городе Деве крестьяне сумели перехитрить и многоопытную сигуранцу, и жандармов, и прожженных главарей старых, «исторических партий».

После кровавого подавления гривицкого восстания, ареста его руководителей, шумной кампании против «наступающей коммунистической угрозы» находившееся у власти правительство либералов полагало, что ему удалось надолго усмирить народ. А тут неожиданная вспышка крестьянского движения. И таких масштабов! Во главе — многоопытный Петру Гроза. Потому все и произошло в пределах общей законности, не было никакого столкновения с полицией. Гроза уж законы знает!

Местная полиция «сориентировалась» быстрее. Был налицо один явный повод для того, чтобы обвинить участников съезда в подготовке вооруженного выступления, в незаконном ношении оружия. «Какое оружие? — спросят организаторы съезда. — Где вы его видели?» — «В руках у каждого», — был ответ местной полиции.

И в самом деле: каждый крестьянин — делегат съезда — был вооружен… Палкой![27]