Певчая

— Осторожно, госпожа, или Люси услышит.

Голоса стали шепотом.

Я сглотнула. Измена? Убийство? Магия?

— Я…помню немного, — тихо сказала я. — Мы слышали, что он умер. Король. Помню, мама была расстроена.

— Как и все мы, — сказал Пенебригг. — Королевство горевало, было в глубоком потрясении. Никто не мог поверить в размеры разрушения. Люди паниковали, потому что новый наследник престола — Генри Сеймур — не вызывал уверенности. Он был далеким родственником короля, и ему было всего десять. Королевство словно оказалось без руководства. Люди говорили о гражданской войне. Может, к этому и пришло бы, если бы лорд Скаргрейв не взял на себя роль юного Генри.

— Скаргрейв, — повторила я имя. — Его я подслушала в библиотеке?

Пенебригг кивнул.

— Именно он: Люциан Рейвендон, девятый граф Скаргрейв. Хорошим он был. Здравомыслящим и решительным, воином из древней семьи, неиспорченным. Многие просили его занять трон, но вместо этого он решил поддержать Генри, законного наследника. Чтобы уберечь мальчика, Скаргрейв переместил его в Тауэр в Лондоне, и древняя крепость стала убежищем правителя, как это было во времена Уильяма Завоевателя. И Генри сразу назначил Скаргрейва главой шпионов и лордом-защитником, но Скаргрейв отказался использовать новые титулы на пользу себе. Он хотел только защитить короля, а изменников, стоявших за Опустошением, осудить.

— Он был одержим, — заявил Нат.

— Разве это странно? — спросил Пенебригг. — Опустошение стоило Скаргрейву не только жизни короля, но и почти всех его друзей, его жены и сына, они тоже были там в тот день. И он хотел отомстить за всех них.

Нат вонзил нож в дерево, но не возражал.

— Чтобы найти изменников, Скаргрейв использовал все, что мог, — продолжил Пенебригг. — Но ничего не нашел, и поражение сказалось на том, что новый режим стал казаться слабым. Шептали, что грядет новая атака, что нападет Франция, и Англия обречена. И Скаргрейв от этого только сильнее хотел найти предателей. И он начал серьезнее воспринимать слухи о магии.

— Какие слухи? — спросила я. Это услышала тогда мама?

— Многие говорили, что взрывы были не по вине обычных людей, а что была вовлечена магия.

— Будто только магия может так разрушать, — недовольно сказал Нат.

— Было глупо так думать, — согласился Пенебригг. — И сначала Скаргрейв отказался от этой мысли. Но когда расследование никуда не привело, он приказал допрашивать чародеев, ведь они могли быть связаны с Опустошением. И за пару дней по стране разошлась волна охоты на ведьм. Гадалки, предсказатели, алхимики, даже бабки-повитухи и травницы боялись за свои жизни, ведь во многих городах ведьм и колдунов убивали без суда.

— Они гибли как мухи, — сказал Нат.

Я скривилась, а Пенебригг продолжал:

— А потом к лорду-защитнику пришла старушка и сказала, что он должен это остановить. «Магию могут применять, — сказала она, — но это не делает женщину предательницей». Чтобы доказать, она предложила спеть песню Скаргрейву, что позволит ему поймать настоящих предателей.

С треском уголек разломился надвое.

— Конечно, она была Певчей, — сказал Пенебригг. — Хрупкая старушка по имени Агнес Роузер, странная, но решившая сделать то, что считала правильным. В присутствии Скаргрейва она показала гримуар, что хранился в ее семье веками.

— Что за гримуар? — спросила я. Не нравилось показывать свое незнание, но Нат ответил почти сразу:

— Книга заклинаний.

— Да, — сказал Пенебригг. — Но книга, которую Певчая Агнес показала Скаргрейву не выглядела как гримуар. Как Книга часов, она пестрела яркими портретами королей и королев, картинами придворной жизни. Красивая книга, конечно, но Скаргрейв отругал старушку за трату его времени. Но тут старушка запела, и яркие страницы засияли и исчезли, а вместо них появилась тусклая книга в кожаной обложке, потрепанная временем, многие страницы были склеены. Это был гримуар Певчей, и старушка сказала, что только Певчая может петь чары оттуда, оживляя их. Но она хотела петь для лорда Скаргрейва. И то, что она спела, создало тенегримов.

Глава восьмая ТЕНЕГРИМЫ

Тенегримы. Слово повторилось в голове, и появился еще обрывок воспоминания.

Приглушенный голос матери доносился на чердак, где я должна была спать:

— Я должна спрятать ее, Норри. Спрятать там, где тенегримы не найдут…

Неразборчивое бормотание. Ответ Норри? А потом снова мама:

— Что они сделают с ребенком — невообразимо…

Я ничего больше не помнила. Но страх в голосе матери сдавил мое горло.

— В библиотеке лорд Скаргрейв говорил о тенегримах, — выдавила я последнее слово, хотя оно оставило неприятный привкус во рту. — Думаю, мама их упоминала. Но я не знаю, что это такое.

— Тебе повезло, — сказал Нат.

Оставалось Пенебриггу дать мне ответ: