Певец обыденной жизни

Есть мнение, что алкоголь
Изрядно вреден для здоровья, —
В нём чистой пользы круглый ноль,
Пить стоит молоко коровье.

Так жизнь продлится лет на пять,

В хорошем случае – на восемь.
Возможно, будем провожать
Лет исчезающую осень,

Встречать дыхание зимы,

Рожденье правнуков уютных,
Прочтём, что лучшие умы
Писали в толстых книгах нудных.

Мне кажется, тут есть подвох,

Раскрою суть его спокойно.
Картина маслом: дряблый лох
С семьёй пытается достойно

Отметить сотый юбилей,

Или, точнее, сто двадцатый.
Средь приглашённых – шесть врачей,
С каталкой санитар горбатый.

Звучит торжественный аккорд,

Наполнив капельницы, клизмы,
Две медсестры заносят торт.
В свечах играет пламя тризны.

Бравурных тостов сериал,

К несчастью, слабая подмога,
Поскольку Паркинсон, нахал,
Трясёт его рукой убого

И проливает, гад, бокал,

Как кегли, падают фужеры.
Мерещится тупой скандал.
Толкаются пенсионеры.

Герой в раздрае: кто они?

Альцгеймер затуманил лица.
Часть понаехавшей родни?
Когда успели появиться?

«Зачем в помаде дамы тут? —

Шипит Деменция коварно. —
Того гляди, пальто сопрут,
Хватают за руки вульгарно,

Пытаются поцеловать.

Всем нужен бесподобный мачо!
Сейчас начнут тянуть в кровать,
А на столе икра, карпаччо».

Гора подарков застит свет:

Расходомер, для праха урна,
Коляски гоночной макет,
Исполненный совсем недурно,

Помощник-робот, автоклав,

Сияющий оптимистично,
Набор целебных горных трав.
Всё максимально прагматично…

Нет, девять бонусных годов,

С отличной медициной – десять,
Тянуть лишь размазня готов.
А стоит по стакану врезать,

Пока огнём горят сердца,

Пока желания алеют,
Любить, кутить, не ждать конца.
Пусть замухрышки вяло тлеют!

Я родом из СССР