Пьяная утка

— Я дома, Летти. — Обманывать дочь, даже в такой мелочи, не хотелось.

— Что-то случилось? Вы поссорились? — В ее голосе звучали давно не слышимые мною отеческие нотки, вызвавшие новую улыбку.

— Все в порядке. Приедешь — расскажу.

— Смотри мне, — судя по голосу, Летти нахмурилась. — У тебя точно все в порядке? Ты бабушке звонила?

— Все хорошо, не переживай. Конечно, звонила. Отдохни там как следует, за меня не волнуйся.

Настроение заметно поднялось. Мысли о близких отодвинули на второй план и горе от разрыва с Томом, и злость на себя из-за ночи с Беном. Кто бы мог подумать, что у меня вдруг станет такой насыщенной личная жизнь! Криво усмехнувшись, я пошла на кухню, ставить чайник. Щелкнула пультом и полчаса спустя даже принялась подпевать песне, что хором завели в фильме. Странное существо — человек: когда, казалось бы, в жизни все идет хуже некуда, включается какой-то скрытый резерв, дающий второе дыхание. И мир вокруг постепенно снова обретает цвета…

В дверь требовательно позвонили. От неожиданности я выронила нож и потянулась было за ним под стол, но решила, что лучше открыть дверь и посмотреть, кто вдруг решил обо мне вспомнить.

— Дженнифер!

Голос Бена заставил замереть посреди коридора и дальше осторожно, на носочках, подойти к двери.

— Дженнифер, я знаю, что ты дома! Может, не будешь прятаться? Нам надо поговорить!

Надо, как же! Я на себя в зеркало смотреть не могу, как смотреть в глаза ему? Как вообще теперь находиться рядом после всего, что было?!

— Дженнифер, я буду стучать, пока не откроешь. Перебужу всех соседей, и они обязательно выйдут посмотреть, что происходит. Не делай им такой подарок!

— Уходи, Стэпфолд, — устало бросила я, опускаясь на пол рядом с дверью.

— Нам надо поговорить, — повторил он тише. Его голос прозвучал так близко, что я невольно отпрянула — кажется, он присел на крыльцо.

— О чем?

— Ты знаешь, о чем, — судя по голосу, он нахмурился. — Или ты теперь будешь от меня бегать, как школьница?

— Не буду. — Я прикрыла ладонью глаза. — Правда, Бен, давай не сейчас.

За дверью повисла тишина. Потом раздался шорох, и в почтовое отверстие протиснулся лист бумаги, с тихим шорохом спикировав на пол.

— Только попробуй отказаться, Уиллоу! — с угрозой в голосе сказал Бен, поднимаясь. — Это не подарок. Я надеюсь получить свои деньги обратно.

Я молчала, глядя на чек, проехавший по полу и остановившийся у моей руки. Горло перехватило, и я судорожно икнула, поднимая листок.

— Спасибо, — прошептала я еле слышно.

— Не за что, — так же тихо откликнулись за дверью. Послышались шаги, потом все стихло — Бен ушел.

Чек занял свое место на холодильнике, прикрепленный магнитом из Австралии. Подумав, я поменяла его на греческий и критично осмотрела. Вот ведь оно — решение проблем. По крайней мере, насущных, но почему так не хочется им воспользоваться? Может, потому что теперь чей-то мерзкий голосок твердит, что это плата за ночь? Бред! Ну ведь бред же, что только не подумается после бессонного Рождества…

Мысли снова скакнули не туда, заставив зарычать. Не о том думаешь, Дженни, не о том! Хотя надо признать, благодаря Бену я почти не вспоминала Тома. Да, стоило об этом подумать, как чувство пустоты и одиночества обрушилось со всей силой. Охнув, я опустилась на стул и положила голову на стол, надеясь, что сейчас ее отрубит кто-то милостивым топором.

Любимый, так необходимый сейчас, где он? В Швейцарии с родными? Или с друзьями в Лондоне? Что вообще он делает без меня? Радуется свалившейся свободе или так же бесцельно слоняется по дому, думая, что можно еще все вернуть?

Нет, уж что-что, а возвращаться в отношения, в те, что я оставила за спиной, не хотелось. Да, можно было попытаться помириться. Но сейчас из этого ничего бы не вышло. Может, стоило просто взять перерыв? Подумать обо всем, снова пожить отдельно, а потом… Зачем я решила сразу все обрубить? Неужели не было другого выхода?

Конечно же, не было. Мы дошли до точки невозврата, и оставалось только наблюдать, как все стремительно рушится. Странно, но сегодня все казалось проще, по-другому что ли. Не было всепоглощающего чувства вины, оно притупилась, стало меньше. Этому немало способствовало то, что мысли сейчас были заняты другим, другой ошибкой. Другой виной. А может, в крови еще гулял вчерашний алкоголь, заставлявший смотреть на жизнь проще, чем было на самом деле. В любом случае, страдать и убиваться сейчас не получалось. Хотя хотелось.

Нехотя оторвавшись от стула, я поплелась в спальню, на ходу размышляя, что если и дальше так дело пойдет, то я очень скоро превращусь в развалину, щурящуюся на свет и проклинающую шумящих под окнами детей.

В этот день Бен больше не звонил. И я не могла сказать, радует меня это или же огорчает. Зато к вечеру, когда проснулась, вернулась тоска. И мысли снова обратились к Тому. Несколько раз я даже порывалась ему позвонить и ловила себя, уже держа в руках телефон и листая записную книжку. Что я могла ему сказать?