Пьяная утка

— Все боюсь, что ты сейчас исчезнешь, — еле слышно выдохнул Бен.

— Нет, не исчезну, — шепнула я, поднимая на него глаза. — Не хочу больше никуда убегать. И прятаться от тебя тоже не хочу. Я хочу тебя. Всего, целиком и полностью.

— И можно даже без праздничного банта? — хрипло уточнил он.

— Можно вообще без ничего, — в тон ему ответила я.

Кровать действительно оказалась очень низкой, и, если бы не каркас, матрас лежал бы прямо на полу. Но на это я обратила внимание значительно позже, а сейчас просто отдалась в его умелые руки, неспешно избавлявшие меня от платья. Восхищенный выдох заставил довольно улыбнуться — тревоги по поводу выбора белья были напрасны, и кружево, облегавшее фигуру и подчеркивавшее все ее изгибы, полностью справилось со своей ролью.

Забыв обо всем, что было за стенами дома, я позволила себе расслабиться в его руках, отвечая, откликаясь на каждый жест и каждое касание. Губы Бена порхали по моей коже, дразня и распаляя, и вскоре с моих губ начали слетать первые вздохи, пока приглушенные, но постепенно набирающие силу. Он целовал, медленно доводя до точки, после которой оставалось только молить не останавливаться. Неспешно избавляя меня от остатков одежды, слегка царапая зубами, пока снимал мое белье, Бен прожигал взглядом, заставляя краснеть и смущаться. От его взглядов хотелось закрыться, спрятаться. От касания его рук и губ — податься вперед, шире разводя бедра. Предлагая, приглашая, настаивая. Но он все не спешил, намеренно оттягивая момент, когда мы наконец станем одним целым, и я сдалась. Приглушенно зарычав, запустила руку в его волосы, притягивая его голову к себе, заставляя лечь сверху. Короткий выдох, и он погрузился внутрь, а мысли, обрывочные, те, что лихорадочно кружились на остатках разума, выветрились, оставляя после себя густой, сладкий туман.

— Мне пора, — с сожалением прошептала я спустя время. Но Бен крепче прижал к себе, протестующее замычав. И я подчинилась. Действительно, куда спешить? Да и зачем? К чему возвращаться в пустой дом, когда здесь уютно и хорошо?

— Даже не думай, — пробормотал Бен, приподнимаясь на локте. — Или Летти сегодня дома?

— Нет, — я завозилась, удобнее устраиваясь в его руках.

— Значит, ты моя до утра, — довольно заключил Бен, накрывая нас одеялом.

Нет, это не было похоже на сказку. Мы открывались друг другу постепенно, делясь самым сокровенным, боясь оставить хотя бы что-то в темных уголках памяти. Когда я начинала рассказывать про колледж, Бен со смехом говорил, что давно знает о моих похождениях из газет, а я обижалась, заявляя, что желтой прессе он верит больше, чем непосредственному участнику событий. А он рассказывал о прошлых отношениях, с сожалением констатируя, что опыта в длительных отношениях у него хоть отбавляй, но отчего-то он больше негативный. На что я обычно замечала, что в разрыве всегда виноваты оба, и подозрительно щурилась, пытаясь найти изъян, за который цеплялись его бывшие.

Это было странно — узнавать давно знакомого человека, открывать его с новой стороны. Иногда даже неловко, потому что в голове все еще сидели наши извечные хитроумные козни и мелочные склоки. Порой даже начинало казаться, что это все — часть очередного плана и Бен вот-вот рассмеется, сказав, что я попалась, как глупая гусыня, поддавшаяся на уговоры повара.

Но шли дни, недели, а ничего не менялось. Хотя нет, конечно же, менялось. Но в лучшую сторону. И это не могло не пугать. Разве может быть так долго хорошо? И неужели никто ничего не испортит?

День рождения королевы в этому году обещал быть жарким и сухим. Дождя не было уже неделю, и все предвкушали пикники как можно дальше от города. В этом году мы собирались отметить праздник шумно и с размахом.

— А я с самого начала знала, что с Томом у вас ничего не получится, — заявила как-то вечером Маргарет, в очередной раз забежав пожаловаться на Дэна.

Теперь он не приходил, и мир в семье проходил испытания на прочность за стенами их дома. Но Маргарет по старой привычке заходила пожаловаться на мужа, детей и соседей. Но злиться на нее больше не хотелось. Я вообще с удивлением поняла, как мало меня стали раздражать другие люди. Может, оттого, что сама побывала в шкуре самого сильного раздражителя. Впрочем, Маргарет, при всех ее недостатках, здорово поддержала, пока я пыталась собраться по кусочкам. И удивила. Ведь от нее я прежде всего ожидала язвительной критики и негатива, а получила поддержку и ненавязчивое внимание. Поэтому сегодня ее заявление было воспринято не просто спокойно, а даже со смехом.

— Даже не представляешь, сколько раз и от скольких людей я это слышала в последние месяцы! Остается только удивляться, где же были все провидцы тогда?

— Боялись попасться под горячую руку, — фыркнула Маргарет и повернулась к гостиной, зовя мальчишек.