Пьяная утка

Стоит, улыбается, рядом Бенедикт и Софи. Я залюбовалась фотографией, думая, что Тому пора бы вернуться домой, потому что кое-кто сильно по нему соскучился и не прочь показать, как именно. Щелкнув по следующей фотографии, я возмущенно фыркнула — ну, конечно, Агнесс тоже тут как тут. В голове моментально всколыхнулись все прошлые подозрения, подкрепленные бренди. Злобно прищурившись, я открыла следующее фото, снова Том и Ангесс. И еще парочка, правда, стоят уже не так близко, но все-таки…

Я поспешно набрала адрес официального фан-клуба Тома и зависла, уставившись в монитор. Статья носила громкое название: «Том меняет владелицу паба на собственного агента». То, что раньше я приняла бы за кучу ничем не обоснованных домыслов, сейчас жгучим ядом лилось внутрь, заставляя полыхать от злости. Умом я понимала, что несколько фотографий ничего не значат, к тому же память о прошлом недоразумении на вручении звания лучшего паба Базилдона была свежа, но новая я вопила, что здесь что-то не чисто, и я все больше была склонна ей верить. Даже если у них ничего не было сейчас, то будет потом. Может, сейчас он поехал не на радио давать интервью, а к ней! Или она там, сидит и смотрит своими коровьими глазами, мило улыбаясь…

Меня трясло. Так сильно, что покалывало кончики пальцев. Я сидела здесь, одна на этой долбанной кухне, где даже готовить не хочется — настолько она идеальная, бросив семью и друзей, а он развлекался с третьим размером! Какого вообще хера?!

Позже, вспоминая эту ссору, я не раз думала, что обстоятельства сложились самым неблагоприятным из всех возможных образов. Бренди и коньяк вместо вина, низкопробная статья вместо просмотра хорошего фильма, предполагаемый уход друзей и каникулы Летти… И, как вишенка на торте, Том, вернувшийся совсем не вовремя. Ведь задержись он хотя бы на пару часов, я успела бы и протрезветь, и остыть, и даже посмеяться над бредом, что сейчас теснился в голове.

Дверь в холле открылась, когда я докуривала третью подряд сигарету, прихлебывая прямо из бутылки стоявшее рядом белое вино. Том возник на пороге с улыбкой, которая моментально погасла, когда он посмотрел на стол и все, что меня окружает. Я откинулась на стуле и покачала ногой, закинутой на ногу.

— Что-то ты рано сегодня.

— Теперь сам вижу. Приди я на пару часов позже, ты бы уже спала, и это к лучшему.

— Оу, ты не в настроении? — Сделав большой глоток, я со стуком поставила бутылку на мраморную столешницу. — Агнесс не дала?

— Замолчи! — Он крикнул это так внезапно, что я действительно подавилась следующей фразой. — Замолчи, Джен, пока не наговорила того, о чем мы оба будем жалеть! А лучше иди спать!

— Чтобы ты мог спокойно поговорить со своей шлюшкой?! — взвизгнула я.

— Не смей так о ней говорить! — вскинулся Том. — Не смей оскорблять людей, которые этого не заслуживают!

— А то что? — взвилась я. — Я буду говорить о ней все, что хочу, и как хочу, слышишь! Не смей затыкать мне рот!

— А ты не веди себя, как перебравшая сука из пригорода!

— А я и есть перебравшая сука из пригорода, дорогой, не нравится — не терпи!

В кухне повисла тишина, тяжелая, прерываемая лишь звуком нашего тяжелого дыхания. Том устало посмотрел на меня, качнув головой.

— Наверное, больше не буду, — тихо и немного зловеще проговорил он. — Это невозможно. С тобой жить иногда просто невозможно!

— А ты веди себя нормально, тогда все снова будет прекрасно!

— А ты не напивайся при каждом удобном случае!

— Так не давай мне повода!

— Я не даю тебе повода, Джен, ты сама его выдумываешь! Ты сама все рушишь, своими руками!

— Пошел ты! — злобно бросила я. — Ты превратил меня в истеричку, а теперь говоришь, что я сама во всем виновата?!

— Если бы я сразу знал, что ты неуравновешенная, никогда бы с тобой не связался! — бросил Том. Я злобно сощурилась.

— Значит, — проговорила я медленно, — ты жалеешь, что мы вместе?

— Я уже не знаю! — выкрикнул он. — Сейчас ты просто невыносима!

— Какая есть! Не нравится, вали к Агнесс!

— Нет, это действительно невозможно! — Том сорвался с места, вылетая из кухни в холл.

— Иди в пекло! — Я подхватила бутылку, швыряя ее следом. Она разбилась о стену, оставляя бледно-желтое пятно на белоснежной краске. Хлопнула дверь, и в доме стало тихо. Оглушительно тихо. Кровь шумела в ушах, по лицу катились злые слезы, которые я решительно размазала, падая на стул. Пусть бежит к своей Агнесс, думает, я брошусь следом? Не дождется!

Голова раскалывалась, и во рту было невероятно сухо, словно вся жидкость из организма разом испарилась, оставив после себя не самый приятный вкус. Я лежала на своей руке и, вытащив ее, сдавленно застонала — она затекла и теперь болела.