Пианист Наум Штаркман

Другое направление расширения репертуара Наума Штаркмана – музыка ХХ века. "Мне трудно сказать, какие авторы для меня любимые, а какие нет, – говорит пианист. Но сразу могу сказать, каких авторов я не играю совсем. Это Хиндемит, Шенберг, Булез и композиторов родственных им направлений … Эта музыка мне не близка”. Один из много играемых им композиторов ХХ века – Прокофьев. Он поступал в консерваторию со Второй сонатой Прокофьева, затем в классе Игумнова прошел Четвертую сонату, впоследствии играл Седьмую и Девятую сонаты, "Мимолетности", целиком сюиты из "Ромео и Джульеты" и "Золушки". В ансамбле неоднократно играл Увертюру на еврейские темы, незаслуженно редко, по его мнению, исполняемую.Произведения Шостаковича Штаркман играл меньше, чем Прокофьева, но все же определенное место в его репертуаре музыка Шостаковича занимает. На Конкурсе имени Чайковского он исполнил одну из прелюдий и фуг Шостаковича; впоследствии играл вместе со своими партнерами его фортепианный квинтет. В репертуаре Н.Л.Штаркмана большая роль принадлежит произведениям французских композиторов: Равеля, Дебюсси, Пуленка. Любовь к французской музыке зародилась у него еще в дни подготовки к португальскому конкурсу, на котором его исполнение "Игры воды" Равеля было оценено высоко и слушателями, и членами жюри. Впоследствии в число его любимых произведений вошли "Благородные и сентиментальные вальсы" Равеля, "Бергамасская сюита", "Образы", прелюдии, этюды, "Детский уголок" и сюита "Pour le piano" Дебюсси. Штаркман считает, что к этой музыке непременно нужно время от времени обращаться, так как она помогает развивать слуховую фантазию, избегать привычных, стереотипных представлений о звуке, о характере прикосновения, который во французской музыке, особенно в произведениях импрессионистов, должен быть совсем иным, нежели в большинстве других стилей. Он постоянно не только играет произведения импрессионистов сам, но и проходит в классе со своими студентами. Кроме перечисленного, его репертуар включает многие произведения композиторов-современников: Кабалевского, Хачатуряна, Кара-Караева, Каппа, Косенко, Бабаджаняна, Тактакишвили, Амирова и других авторов. Если добавить, что круг исполняемых им произведений и русских, и зарубежных композиторов далеко не исчерпывается приведенными выше именами (пианист постоянно исполняет произведения Гайдна, Брамса, Франка, Грига, Сен-Санса, Пуленка, Рахманинова, Скрябина), то становится ясно, что говорить сейчас о его какой-либо репертуарной "ограниченности", да и вообще об определенных рамках репертуара, невозможно.

Менялся ли со временем стиль исполнения Штаркмана? На этот вопрос значительно сложнее ответить однозначно, чем проследить репертуарные изменения. Конечно, стиль изменялся, поскольку шла жизнь, менялся сам пианист – крупный, сложный, разносторонне образованный человек. Но в то же время, как это уже неоднократно отмечалось в творчестве больших музыкантов, он в чем-то менялся, оставаясь неизменным в главном. Штаркман не приходил к отрицанию всего сделанного, продуманного и прочувствованного; он дополнял, обогащал палитру своих мыслей, чувств и профессионального мастерства. Так, в его исполнении с годами все больше проявляется волевое начало. Если вспомнить характеристику, данную ему Г.Г.Нейгаузом в 1958 году, то в самом пожелании "облагородить чувствительность" содержалась уверенность в том, что талантливый музыкант со временем непременно сумеет это сделать.

Возможно, Штаркман даже не "делал" этого сознательно; это сделала сама жизнь, и творчество умного, чуткого и талантливого пианиста постепенно это отразило. Чувствительность в исполнении молодого Штаркмана проистекала не от недостатка подлиных чувств, а от душевных качеств пианиста, его редкой человеческой доброты. Изменила, "облагородила", говоря словами Нейгауза, эту чувствительность пришедшая с годами мудрость.