Пианист Наум Штаркман

Этот "пришлепнутый" ему ярлык Штаркман опровергает, не переставая в то же время любить и исполнять "своих" композиторов – прежде всего Шопена, Шуберта, Шумана, Листа, Мендельсона, Чайковского. Однако этими композиторами не исчерпываются его творческие привязанности. От романтиков он шел к Моцарту, которого, по его собственному признанию, долго боялся играть. Он вспоминает, что когда Горовица спросили: "Как надо играть Шопена?", то он ответил: "Как Моцарта". – "А как Моцарта?" – "Как Шопена." В этой шутке, по мнению Штаркмана, содержится значительная доля правды. Известно, что Моцарт был любимым композитором Шопена; современники Шопена, в свою очередь, считали польского гения Моцартом Х1Х века. И Чайковский также очень любил Моцарта, неоднократно говорил, что если бы не Моцарт, он не стал бы композитором.И вот, прочувствовав и поняв музыку Шопена и Чайковского, Штаркман как бы "через нее" приходит к Моцарту. Чайковского, как и Шопена, он играл много всегда: и потому, что этот композитор вообще ему близок, и потому, что непревзойденным интерпретатором произведений Чайковского был его учитель К.Н. Игумнов, прививший своим ученикам и любовь к этому композитору, и непростое умение "просто" исполнять его музыку. Чайковский и Шопен, таким образом, стали для Штаркмана своеобразным творческим "мостом" к Моцарту. Вот что он говорит об исполнении музыки Моцарта:

– Моцарта хорошо исполняют дети, которые ничего не придумывают и поэтому играют интуитивно. Это светлая, хрупкая, ясная, прозрачная музыка, дети это чувствуют и инстинктивно играют правильно. Когда музыкант становится старше, он начинает что-то придумывать, ему становится скучно играть просто, и тогда по– лучается несоответствие простой музыки и непростого исполнения. Это несоответствие мы часто слышим в исполнении многих музыкантов, и такой дисбаланс мне не нравится.А вот пожилые музыканты уже знают, как надо играть просто, и у них исполнение Моцарта получается лучше. Поэтому мне кажется, что дети, с одной стороны, и пожилые музыканты – с другой играют Моцарта лучше, естественнее, чем исполнители среднего возраста.

Я сейчас стал много играть Моцарта, у меня есть целые моцартовские програмы, и я нахожу удобные для себя "дорожки" в исполнении этой музыки. Это для меня очень большое достижение, я очень рад, что смог, наконец, найти "своего" Моцарта.Штаркман всегда любил и много играл произведения Бетховена. В его репертуаре есть бетховенские концерты, сонаты, вариации, багатели. Пианист считает, что Бетховена играть легче, чем Моцарта; в музыке Бетховена, как говорят музыканты, "есть за чем спрятаться". Это музыка активная, с более насыщенной, чем у Моцарта, фактурой, тяжелой техникой, педализацией. А у Моцарта все прозрачно, негде спрятаться, слышны абсолютно все детали, все особенности исполнения. Моцартовская "простота" требует от взрослого исполнителя огромного мастерства. Репертуар Штаркмана, сохраняя в основе музыку композиторов-романтиков, постоянно расширяется как бы в двух противоположных направлениях: в сторону Моцарта, Бетховена, Скарлатти и "немного Баха", как говорит сам пианист, и в сторону музыки ХХ века. Почему "немного" Баха?– Я очень люблю музыку Баха, много его играю, но редко выношу на сцену. Я не очень комфортно себя чувствую, исполняя на сцене полифонию. Очень люблю полифонию, занимаюсь ею сам и даю студентам, но на сцене играю Баха в основном с камерным оркестром – клавирные концерты. Соло люблю исполнять "Итальянский концерт". А фуги играю для себя, дома, но на сцене не играю, – говорит Штаркман.

В последние годы Наум Львович полюбил музыку Д. Скарлатти. Он не только часто играет сонаты Скарлатти, но и с удовольствием изучает особенности его творчества. Бывая в разных странах, пианист всегда пользуется возможностью больше узнать о любимых авторах. "Недавно я узнал, – говорит он, – что у Скарлатти нельзя играть нечетное количество сонат. Если играешь мажорную сонату, то обязатльно нужно играть ее "сестру" – одноименную минорную, и соответственно, наоборот. Я узнал это от одного профессора из Италии, который занимается изучением творчества и Алессандро, и Доменико Скарлатти. Это очень интересно, у нас никто этого не говорил. Сейчас я играю сам и даю студентам две, четыре или шесть сонат. Раньше я не знал этого правила и мог дать студентам три или пять сонат Скарлатти, а это неправильно, этого делать ни в коем случае нельзя".