Пять абсолютных незнакомцев

Но никто на меня не смотрит. Брекен стоит у багажника. Джош, прислонившись к машине, ищет кошелек. Харпер с Кайлой в туалете. Я совсем одна, но все как-то неправильно.

Доверяй интуиции.

От папиных слов у меня чешется кожа. Если доверять интуиции, то надо бежать отсюда. Бежать от этой машины, от этих людей. Всеми обостренными чувствами, каждой клеткой мозга я ощущаю, что пора бежать.

Но как? Куда?

Даже если эти люди и опасны, оставаться на стоянке мне нельзя. Это не заправка, откуда я могу позвонить родителям и в тепле дожидаться, пока за мной приедут. Это плохо освещенный парк в глуши. Ни электричества, ни отопления, ни телефона, чтобы позвать на помощь.

Что бы ни говорила мне интуиция, логика с ней не согласна. Никто в машине пока не сказал и не сделал ничего пугающего. Да, я еду с наркоманкой и вором. Но это не повод умереть от холода в пенсильванской глуши. Ну, почти что глуши.

По бокам здания с туалетом растут деревья, а за дальней стеной возвышается гора, насколько видит глаз. Однако по другую сторону шоссе я замечаю признаки цивилизации: там, за заснеженным полем, выстроилось в ряд несколько домов.

Я прищуриваюсь, и мне сводит горло от тоски по дому. В темноте огоньки окон кажутся такими теплыми, такими яркими. Рядом с одним из домов стоит вечнозеленое дерево в мерцающих белых огоньках. В другом доме огоньки поблескивают в окнах. Наверно, электрические свечи.

В этих домах есть люди. Может, если я пробегу через поле, то смогу до них добраться. Спрячусь за деревьями позади туалета. Дождусь, пока остальные уедут, и помчусь через поле. Буду стучать в двери, пока кто-нибудь мне не откроет. И потом останется лишь надеяться, что люди сжалятся над странной замызганной девчонкой, что явилась на их порог под самое Рождество.

Я встряхиваюсь. Нет уж, не стану я стучаться в незнакомые двери только потому, что мне что-то примерещилось.

Дойдя до здания, я тороплюсь покончить с делами. Удивительно, но, когда я мою руки у раковины, Кайла и Харпер еще сидят в своих кабинках. Я не дожидаюсь, пока вода в кране нагреется, и смываю розовое мыло обжигающе холодной струей воды. Без шума воды остается лишь гудение желтой лампочки над раковиной. У меня изо рта вырываются клубы пара.

Из одной кабинки раздается шорох. Кто-то всхлипывает. Плачет?

Может, надо расспросить ее, все ли в порядке? Однако что-то останавливает меня, и я молчу.

На выходе я краем глаза замечаю чью-то широкую грудь во фланелевой рубашке. Я останавливаюсь как вкопанная, ловя ртом воздух: это ведь мужик в бейсболке. Но нет, это всего лишь Джош.

Он опирается на костыль. Челюсти его сильно сжаты. Он злится?

– Прости, – говорю я. – Ты меня напугал.

Однако он не отвечает и даже не смотрит на меня, словно заплутал в собственных мыслях. Или решает сложную математическую задачу. А может, мы все просто нервничаем.

За спиной хлопает дверь. Я разворачиваюсь: нам навстречу идет Харпер. Звук, кажется, будит Джоша, и он ковыляет к двери своей кривой, скрипящей походкой человека на костылях. Дзынь, бух, дзынь, бух.

Харпер не отрываясь смотрит на дорожку. Опущенные руки сжаты в кулаки.

Все ведут себя крайне странно. Может, мне не мерещится? Может, надо приглядеться к ним внимательнее? Я снова бросаю взгляд на далекие дома. Желтые мерцающие огоньки в прямоугольных окнах. Не так уж и далеко.

Эта мысль начинает пускать корни в моем сознании. Поле совсем небольшое. Я смогу пробежать через снег. Меня видит только Харпер, и что-то подсказывает мне: она не бросится вдогонку. Не в этой юбке. Она покричит мне вслед и будет ждать остальных. Сама того не осознавая, я шагаю быстрее. Вот я уже у края тропинки. На парковке. У машины. Я прохожу мимо.

– Ты куда? – спрашивает Харпер, заметив, что я не остановилась.

– Я…

Я не заканчиваю предложение. А что мне ей сказать? Я ухожу? Лучше пробежать через поле и стучать в двери незнакомых домов, чем вернуться в машину? Где угодно лучше, чем с вами? Сердце трепещет у меня в груди, мешая облечь мысли в слова. Дорогу разрезает свет фар. Надежда ширится во мне, как надутый воздушный шар. Кто-то идет на помощь. Пожалуйста, пусть это будет полиция. Да ладно, кто угодно! Только бы успокоили нас и позвали помощь. Пожалуйста, пусть это будет кто-то, с кем я смогу уехать. Кто-то, кто заберет меня домой. Я поднимаю руку и прикладываю ее козырьком над глазами, чтобы спастись от света фар. Мне почти ничего не видно, но одно ясно: они замедляют ход.

Они замедляют ход!

Я нетерпеливо переступаю с пяток на носки. Машина сворачивает к парку. Я уже готова бежать ей навстречу, но тут понимаю, что это не полиция. И не легковая машина.

Это пикап. Ужас заполняет мои вены еще до того, как у меня получается все разглядеть. Мое тело раньше мозга узнает красную краску и разбитое левое зеркало. Однако разум быстро его догоняет.

Это пикап владельца бензоколонки.