Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6

– Нет, – отозвался молодой человек, – через семь лет я женюсь на мисс Вандерер. Идемте, тетушка.

Они медленно пошли по темному коридору. Шаги гулко отдавались от стен.

– А мне кажется, что-то тебя беспокоит, – заметила миссис Кеннел после некоторого молчания.

– Тетенька, дорогая, какой же вы иногда бываете занудой!

– Верно, племянник. В таком случае, может быть, ты не станешь тратить время на препирательства? Ну? Что у нас на душе?

Коммерсант постарался не поморщиться.

– Знаете, тетушка, мне иногда кажется, что моя душа интересует вас немного слишком. Вы не находите?

– Ах, вот как? – взвился Фокс, и тут же яростно зашептал:

– Тогда позвольте вам напомнить: успех дела зависит от нас двоих. От того, насколько успешно мы сыграем нашу пьесу. А поскольку нам осталось еще долгое последнее действие и затем поклоны и возможный выход на бис, любой эксцесс недопустим, – и он произнес уже громко: – Любой эксцесс погубит все дело! Я выразилась достаточно ясно?

– Нет, недостаточно, – ответил Ральф. – Какой еще эксцесс? Тетушка, объясните, что вам нужно!

Миссис Кеннел схватила его за руку и заставила остановиться.

– Ты думаешь о чем-то. Тебя что-то гложет. И так сильно, что ты каждую минуту готов нахамить беззащитной тете. Ты что, опять наделал долгов?

– Да не хамил я.

– Ральф!

Но Кеннел уже шел вперед.

– Вам кажется, тетушка, – обронил он через плечо. – Нервы у меня покрепче ваших. И вообще, что за околесицу вы несете?

– Ральф, что за тон? Ты что, с ума сошел?

Он резко остановился и тетка налетела на него.

– Тетушка, – елейным голосом произнес коммерсант, – я прошу вашего извинения за то, что был немного резок, но и вы, черти бы вас драли, не теряйте чувства меры!

Фокс развернулся и пошел назад.

– Очень мило. Моя тетка истеричка, – фыркнул коммерсант себе под нос.

– Ах, значит, я истеричка? – тетушка Элизабет медленно развернулась. – Я истеричка после того, как ты нарочно чертыхнулся, чтобы вывести меня из себя? Ты же знаешь, что я терпеть этого не могу!

– Так что же вы поддаетесь? Сделали бы вид, что глухая!

– И тем самым дать тебе разрешение сквернословить?

Саммерс выразительно вздохнул и посмотрел в темный потолок.

– А вам не приходило в голову, старая вы дура, что я уж как-нибудь сам выберу, в каких словах выразить свое отношение к бесцеремонности, с которой мне лезут в душу?

– Ах, значит, лезут в душу! – возопила миссис Кеннел. – Лезут? В душу? Превосходно!

И тетя Элизабет решительно прошла мимо племянника, заодно толкнув его локтем так, что тот брякнулся на песок.

Фонарь замигал и потух.

Поднявшись, отряхнувшись и подхватив бесполезный фонарь, коммерсант догнал тетку, и как бы нечаянно пихнул ее в спину. После чего произошло что-то такое, чего он никогда потом не мог объяснить, но зато хорошо запомнил: тонкие костлявые пальцы взяли его за за запястье, и, если можно так выразиться, уронили. Произведя это маневр, тетя Элизабет собралась пойти дальше, но племянник внезапно вытянул свои длинные ноги прямо у нее на пути и старая дама растянулась на земле.

– Ну давайте, – шепотом шипел Саммерс, – попробуйте со мной еще джиу-джитсу! Будет роскошно!

– Сопляк! – тетка треснула его зонтом и встала. – Как был дубиной, так и вырос дубиной! Дочку миллионера ему подавай! Ха, кишка тонка! Ты только и можешь, что изображать милого мальчика перед детьми и старухами. Больше тебе ничего не остается. Ни образования, ни карьеры, ничего! Только амбиции. Весь мир должен рукоплескать – а что у тебя за душой, паразит? Что в голове у тебя, я спрашиваю? Ах! Приключенческие романы! Жюль Верн! Джек Лондон! Ральф, мне кажется, с тех пор, как тебе исполнилось десять лет, твой мозг перестал развиваться, – она посмотрела на сидящего на земле племяника и презрительно усмехнулась. – Боже милостивый, да ты же просто мелкий авантюрист. Неудачник. Оглобля!

Саммерс, которому потребовалось несколько секунд, чтобы поправить шлем и растереть ноющее запяьстье, вскочил на ноги, схватил первое, что попалось под руку и с силой швырнул ей вслед.

От удара тетя Элизабет пошатнулась, схватилась за спину, затем подняла то, чем в нее бросили. Медленно поднесла руку к глазам, тихо опустилась на колени, потом повалилась на бок и осталась лежать.

– Видали мы, – сказал на это коммерсант. – Вставайте. Вставайте, тетушка, нам нужно возвращаться в лагерь.

Миссис Кеннел не двигалась.

– Я, конечно, сделал вам больно, но вы тоже старались, – сообщил Ральф, не сходя с места. – Я не хотел.

Опять никакого ответа.

– Ну, неужели вы думаете, что я, как последний дурак, поверю? – Ральф даже рассмеялся. – Да ну вас. Правда, тетя Элизабет, давайте закругляться. Извините меня за чертей, я, так и быть, извиню вас тоже, и…

С этими словами коммерсант понюхал свою руку. Растер нечто пальцами.

– О, – сказал он, и стал другой рукой нашаривать в кармане платок.

То, что он считал деревяшкой, оказалось истлевшей мумией кошки.