Пять лет (СИ)

– Генри, я знаю, что ты хотел провести Рождество с нами обеими, но мы с твоей биологической матерью просто не можем находиться рядом, и я не хочу, чтобы наши проблемы испортили тебе праздник; это будет нечестно по отношению к тебе.

– Ты правда думаешь, что мне есть дело до Рождества? – спросил ее Генри, глядя на обеих своих мам, как на непроходимых тупиц. – Потому что это не так. Я, возможно, уже и не ребенок, но и не настолько взрослый, чтобы меня не воротило от необходимости метаться между вами и делить праздники из-за какой-то ерунды, которая случилась пять лет назад. Это был секс, мамы, а не конец света. Поэтому не могли бы вы обе уже повзрослеть и пережить это? Потому что все это очень глупо.

– Прости, ты действительно только что велел нам «повзрослеть»? – не веря своим ушам, спросила Реджина, чувствуя себя раздавленной резкими словами сына. Он никогда не говорил с ней таким тоном, и, откровенно говоря, она не имела ни малейшего представления, как на это реагировать. Неужели она вела себя настолько незрело, что её сын был попросту вынужден указать ей на это?

Потому что это было совершенно неприемлемо.

– Подождите, все это произошло пять лет назад? Я-то думала, вы так кричите друг на друга, потому что это случилось недавно! – воскликнула Снежка, посмотрев на них, как на безумных, которые все еще ругаются из-за того, что было так давно. Возможно, они и правда сошли с ума, возможно, Снежка и Генри были правы. Реджина аж вытянулась от злобы – она ненавидела ошибаться. Это было мелочно. Все, что они делали, было мелочным и незначительным, но до сих пор причиняло такую сильную боль, как будто все случилось только вчера, и Реджина хотела бы знать, почему так вышло.

Хотя Снежка выглядела так, будто знала ответ, потому что внезапно её лицо приобрело сочувственное выражение, когда она повернулась к дочери и сказала:

– О, дорогая…

– Нет. Нет, – угрожающе отреагировала Эмма, предупреждающе указывая на мать. – Никаких «о, дорогая», потому что ты думаешь, что все понимаешь, но на самом деле – нет. Мы с Реджиной просто никогда не обсуждали это, понятно? Именно поэтому все вырвалось наружу таким образом.

Реджина хотела сосредоточиться на сказанном, потому что осмысление реакции Эммы на выводы Снежки буквально придавило её, но она смогла лишь выпалить:

– Подожди минутку, как ты узнал, что это случилось пять лет назад? –Реджина была уверена, что ни она, ни Эмма не упоминали этого в их маленькой словесной перепалке, а Генри назвал конкретную дату.

Генри скрестил руки на груди и, покосившись на Эмму и заколебавшись на мгновение, признался:

– Мама сказала мне.

На лице Реджины отразился ужас, и она, тут же развернувшись, впилась взглядом в виновницу:

– Ты рассказала нашему сыну о том, что было между нами?..

– Ой, расслабься, я не рассказывала ему никаких неприятных подробностей, ничего такого. Он едва ознакомился с наикратчайшей версией нашей мыльной эпопеи.

– Не важно; ты не имела никакого права…

– Он спросил, Реджина, что, черт возьми, я должна была сказать? – выпалила Эмма в ответ, бессильно всплеснув руками. – Веришь или нет, но наш сын не вырос слепым тупицей! Думаешь, он не заметил, что между нами явно что-то не так? Он уже взрослый, черт возьми, и имеет право знать, почему мы не можем быть такой семьей, какую он хочет, ясно? Уж это мы обязаны объяснить.

– Прекрати сквернословить в присутствии моего сына…

– А ты прекрати вести себя так, как будто он все еще ребенок!

– А он и есть ребенок!

– Да вашу мать, прекратите! – заорал Генри, потеряв всякое терпение и, встав между своими мамами, буквально растолкал их в стороны. – Если вы вот так собираетесь общаться, я больше вообще не приеду домой на каникулы! У меня и в колледже проблем предостаточно; я не хочу приезжать домой и выслушивать весь этот бред! Вы этого добиваетесь? Чтобы я вообще больше не приезжал?!

На этот раз Реджина пропустила ругательства Генри мимо ушей. Сейчас это, честно сказать, было не так уж важно: угрозы сына испугали её. Не видеть Генри… этого она хотела меньше всего.

– Нет, конечно, нет, дорогой, – попыталась успокоить его Реджина. Казалось, что он сильно разочаровался в них обеих. – Мы с твоей биологической матерью просто…

– Эмма, мама, – яростно крикнул он в ответ, – её зовут Эмма; прекрати называть её моей «биологической матерью» и отстраняться от нее; это глупо и все понимают, почему вы так себя ведете.

Эмма изогнула бровь, скрестила руки на груди и самодовольно посмотрела на их сына, неожиданно принявшего её сторону. Реджина уже собралась прокомментировать это, уже было все испортила, но Снежка воспользовалась моментом и подняла руки, призывая всех замолчать.

– Пожалуйста, – взмолилась она, глядя на всех троих, – это же Рождество, мы не должны ссориться. Очевидно, между вами существуют проблемы, которые нужно решить, но мы же можем ради праздника объявить перемирие? Мы ведь должны веселиться.

– Нет.

Это сказал Генри, и все три женщины удивленно посмотрели на него.