Пять лет (СИ)

– Как бы лестно это ни звучало, дорогая, но поскольку я уверена, что она станет тебе подспорьем в твоих ночных развлечениях, то ответ – нет, – слабый румянец покрыл щеки Эммы, которая теперь, вне всяких сомнений, подумала о мастурбации на Реджинино фото, и мэр, ухмыльнувшись, начала медленно, оценивающе изучать лежавшую на полу женщину.

– Сними одежду.

В ту же секунду бюстгальтер Эммы был отброшен куда-то в сторону, и хотя Реджина не могла не оценить подобную расторопность, она все же взмахнула рукой и неодобрительно цокнула языком.

– Медленно. Разве я не говорила, как вижу твое тело? Для меня оно словно произведение искусства, дорогая; я желаю его и довольно часто мечтаю о нем, если говорить начистоту. Не отдавай его так просто; подразни меня.

– Реджина, сейчас на мне не самое сексуальное…

Реджина цокнула снова, заставляя Эмму замолчать.

– Я сама буду решать, что считаю сексуальным, а что – нет. А сейчас делай то, что тебе говорят, и затем, обещаю, я буду шептать тебе на ухо такие непристойности, что ты кончишь лишь от одной мысли о том, что я буду делать с тобой. Такой вариант тебе подходит?

Казалось, Эмма забыла, как дышать, и было очевидно, как трудно ей дается попытка прийти в себя и связно ответить.

– Я… Я… Хорошо. Да, мне под… хорошо.

Закусив нижнюю губу, она одним легким движением, которое Реджина всегда находила крайне возбуждающим, расстегнула джинсы. Продев пальцы в шлевки, Эмма медленно начала стягивать джинсы с бедер, обтянутых белыми боксерами. Реджина одобрительно хмыкнула, наблюдая, как Эмма полностью освободилась от джинсов, но попытка снять нижнее белье была остановлена замечанием Реджины: «Еще не время».

Эмма смотрела на нее насмешливо, но как только Реджина продолжила: «Раздвинь ноги», – без малейших колебаний исполнила приказ. Реджина облизнула губы и, увидев в мерцающем свете огня мокрое пятно на боксерах Эммы, опустилась на колени и приблизилась к Эмминому лицу.

– Полагаю, мне следует предупредить тебя, – промурлыкала она, нависая над Эммой и глядя той в глаза. – Сегодня у тебя вряд ли получится выспаться.

– Ничего страшного, – выдохнула Эмма. Её зрачки расширились до такой степени, что радужки вовсе не было видно. Она лежала неподвижно, наблюдая за тем, как Реджина двигается над ней, словно хищный зверь, и, очевидно, забыв, как дышать.

– Или, если уж на то пошло, всю следующую неделю.

– Блин, ну тогда просто переезжай ко мне или держи меня связанной в чертовом подвале; мне наплевать, просто… просто коснись меня, Реджина, пожалуйста… – взмолилась она и попыталась сама прикоснуться к Реджине, но та снова цыкнула на нее, и стон разочарования сорвался с Эмминых губ. Она поспешила закрыть глаза и, погрузив пальцы в волосы, немного болезненно дернула их. – Ты хочешь меня убить. Такими темпами я умру прямо здесь. Черт. Передай моему сыну, что я люблю его.

Реджина лишь усмехнулась в ответ на исполненную драматизма тираду Эммы и провела большим пальцем по ее нижней губе, а затем по щеке, слегка ущипнув мягкую кожу.

– La petite mort, дорогая, – выдохнула она, смотря на женщину под собой. – Знаешь, что это значит?

Эмма отрицательно помотала головой.

– Это значит, – промурлыкала Реджина, проводя губами вниз от Эмминого подбородка к шее, а затем к уху, жарко шепча, – что да, сегодня ты определенно будешь умирать. Снова, – она ущипнула кожу за ухом, заставив Эмму задыхаться, – и снова, – затем сжала соски, от чего Эмма в буквальном смысле подпрыгнула, – и снова, пока твоему телу будет что отдавать, ты будешь лежать подо мной неподвижная и измотанная и гадать, действительно ли только что побывала в раю.

– Потому что La petite mort, дорогая, в переводе с французского означает «маленькая смерть», – томным шепотом продолжила объяснять Реджина и дразнить грудь Эммы, у которой от этих слов по спине побежали мурашки, – и я намерена «любить» тебя до тех пор, пока реальность не разобьется вдребезги перед твоими глазами, и ты не воспаришь на границе между жизнью и смертью, между небом и землей.

– Я разрушу до основания все твои представления о сексе, Эмма Свон, – промурлыкала Реджина, и коварная улыбка расцвела на ее губах, когда, глядя прямо Эмме в глаза, она закончила, – и тогда я заставлю тебя молить, чтобы я убивала тебя снова и снова.

– О, Гос… черт, – выдохнула Эмма, и Реджина немного удивилась, что ее голос звучал так, будто Эмма была уже близка к оргазму. Сказав, что она заставит Эмму кончить от одних только слов, Реджина лишь хотела придать своей речи драматического эффекта; на самом деле она и подумать не могла, что у нее действительно может получиться. И на какое-то мгновение Реджине показалось, что она достигла желаемого, однако, вернувшись от мыслей к реальности, она осознала, что Эмма ласкает себя.

Реджина неодобрительно шикнула, наблюдая как Эмма, засунув руку в боксеры, работает пальцами в неистовом исступлении.

– Это измена.