Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

К слову, чтобы утвердить Дедкова обозревателем, Биккенину пришлось обратиться к Горбачеву – как и Фролову по поводу Лациса. Генеральный секретарь вообще очень внимательно относился к «Коммунисту»: забрав к себе помощником Ивана Фролова, он сам выступил с инициативой приглашения на пост главного редактора Наиля Биккенина. А при утверждении на Политбюро сказал о нем: «Он был за перестройку еще до перестройки». Что и неудивительно: именно Биккенин вписал в текст горбачевского доклада еще в конце 1984 года слово «ускорение» и словосочетание «человеческий фактор». Для Наиля Бариевича, опытного идеологического работника аппарата ЦК, это был второй приход в «Коммунист» – в 1960-х он здесь уже работал, и тоже в неплохой команде: в то время в редакции трудился, например, Александр Бовин, точно определивший место журнала в идеологической иерархии: «Коммунист» выступал «как своего рода камертон для настройки всех идеологических инструментов в Советском Союзе». Биккенин целиком сохранил фроловскую команду.

«„Коммунист“ 1987–1989 годов – очень интересное явление, – писал Егор Гайдар. – Там работали и те, кто оказался среди национал-социалистов или в коммунистической фракции Государственной думы, и те, кому было суждено проводить либеральные реформы. Были здесь и заслуженные, проверенные партийные аппаратчики, и бывшие полудиссиденты, и молодежь, мобилизованная из академической науки».

От высокой теории Гайдару-редактору отдела пришлось обратиться к самой что ни на есть приземленной практике, чтобы сделать из нее теоретические выводы – о том, как старая система сопротивляется новым формам хозяйствования, фактически рыночным во внерыночной системе. Сюжет был, как заметил Лацис, не то что не теоретический, даже не журнальный, скорее – газетный. И конфликтный.

Речь шла о легендарном главе артели золотодобытчиков «Печора» Вадиме Туманове, который когда-то еще совсем молодым человеком сел по 58-й статье, а потом набирал сроки побегами из зоны. Ему Владимир Высоцкий посвятил свои песни «Был побег на рывок» («Пнули труп: „Сдох, скотина! / Нету проку с него: / За поимку полтина, / А за смерть – ничего“») и «В младенчестве нас матери пугали» («Мы Север свой отыщем без компаса – / Угрозы матерей мы зазубрили как завет, / И ветер дул, с костей сдувая мясо / И радуя прохладою скелет»).

Артель преследовали, собирались закрыть совместными усилиями обкома партии Коми АССР и Министерства цветной металлургии СССР. К делу подключились правоохранительные органы и партийная печать: «Печору» громили в «Социалистической индустрии». Это, конечно, не «Правда», но все-таки орган ЦК. Причины объяснил сам Туманов в книге воспоминаний «Все потерять – и вновь начать с мечты…»: «Министерство в отчаянных усилиях на скромные проценты едва-едва повышает экономическую эффективность. И тут мы отличаемся разительно. Производительность труда в „Печоре“ более чем втрое выше средней по отрасли. Министерские экономисты упрекают нас в саморекламе и доказывают, что не втрое, а только в два раза наша производительность выше среднеминистерской. Но это – причина, чтобы артель ликвидировать?

Дело было в другом.

Только дискредитируя те пока еще немногочисленные предприятия, где полный, последовательный хозрасчет, зависимость доходов каждого от конечного результата, демократизм внутрипроизводственной жизни становятся нормой, чиновники могли доказать необходимость жесткого административного управления. Для иных методов требовались бы люди совершенно другого мировосприятия и интеллекта».

Эту экономическую подоплеку легко расшифровали Лацис и Гайдар. И решили заступиться за «Печору». «Коммунист» опубликовал письмо в защиту артели. Но на этом не остановил свои усилия. «В событиях 1986–1987 годов, связанных с нашей артелью, – писал Туманов, – обнаружилось противостояние двух принципиально разных пониманий перестройки и ее целей… Вдруг оказалось, что популярный журнал, считавшийся знаменем демократии и перестройки, в этой ситуации побоялся печатать очерк о нашей артели, а теоретический журнал ЦК КПСС, ортодоксальнее которого, казалось, быть не может, открыто выступает в защиту „Печоры“… Мы стали понимать, что размежевание в обществе не на поверхности, не в формальной принадлежности к той или другой политической группировке. Граница проходит через все гражданские институты, в каждом из них раскалывая людей на жаждущих перемен и обеспокоенных ими…»

Туманов подал в суд на «Социндустрию»: газета, обвинявшая главу артели в том, что он записной уголовник, процесс проиграла – помог в том числе и запрос «Коммуниста» в прокуратуру, подписанный Лацисом. И это несмотря на то, что «Социндустрии» удалось организовать письмо аж шести отделов ЦК против артели.