Пять поросят

Однако в этом случае решение пришло быстро. В детстве у Пуаро не было английской гувернантки, но среагировал он точно так же, как те мальчишки, которые, когда их спрашивали: «Ты чистил зубы сегодня утром?», обреченно отвечали после секундной заминки (во время которой успевали рассмотреть и отвергнуть альтернативный правде вариант): «Нет, мисс Уильямс». А все дело в том, что мисс Уильямс обладала тем мистическим качеством, обладать которым обязан каждый успешный воспитатель: авторитетом! Когда она говорила: «Поди наверх, Джоан, и вымой руки» или «Я надеюсь, что ты прочитаешь главу о поэтах Елизаветинской эпохи и сможешь ответить на мои вопросы», ее безусловно слушались. Мисс Уильямс и в голову не пришло бы, что ее распоряжение не будет выполнено.

Так что в этом случае Эркюль Пуаро не стал ссылаться на предполагаемую книгу о громких преступлениях прошлого, а просто рассказал об обстоятельствах, вынудивших Карлу Лемаршан обратиться к нему за помощью.

Бывшая гувернантка, пожилая дама в поношенном, но аккуратном платье, внимательно выслушала гостя.

– Судьба этой девочки меня очень интересует. Хотелось бы знать, какой она стала…

– Очаровательная, очень привлекательная молодая женщина, смелая и рассудительная.

– Хорошо, – коротко сказала мисс Уильямс.

– А еще она очень упорная и настойчивая. Ей трудно отказать, ее нелегко сбить с толку.

Мисс Уильямс задумчиво кивнула.

– Она имеет отношение к искусству?

– Думаю, нет.

– Спасибо хотя бы за это, – сухо заметила мисс Уильямс.

Судя по тону, ее отношение к людям искусства оставляло желать лучшего.

– Из ваших слов следует, что девочка пошла скорее в мать, чем в отца.

– Вполне возможно. И вы сможете сказать это мне, когда увидите ее. Ведь вы хотели бы ее увидеть?

– Очень хотела бы. Всегда интересно посмотреть, кем стал ребенок, которого ты знал.

– Она ведь была еще маленькой, когда вы видели ее в последний раз?

– Да, ей было пять с половиной. Милая девочка, возможно, слишком тихая. Задумчивая. Предпочитала в одиночку играть в свои собственные игры. Простодушная и неизбалованная.

– Ей повезло, что она была еще маленькая, – заметил Пуаро.

– Да, вы правы. Будь девочка постарше, трагедия могла повлиять на нее сильнее.

– Тем не менее бесследно случившееся пройти не могло. И даже если Карла не все понимала, даже если ей не обо всем рассказывали, была ведь еще атмосфера тайны и умолчания. Был внезапный переезд. Такие вещи отражаются на детях не лучшим образом.

– Возможно, все это не повлияло на нее так губительно, как вам представляется, – задумчиво возразила мисс Уильямс.

– Прежде чем мы уйдем от темы Карлы Лемаршан – точнее, маленькой Карлы Крейл, – мне хотелось бы спросить вас кое о чем. На мой взгляд, если кто-то и может объяснить это мне, то в первую очередь вы.

– Да, я вас слушаю. – Ее голос прозвучал ровно и спокойно.

Стараясь выразиться яснее, Пуаро прибег к жестикуляции.

– Во всем этом есть кое-что – некий не поддающийся определению нюанс. У меня складывается впечатление, что девочка Крейлов, когда бы я ни упомянул ее, не воспринимается как самостоятельная личность. Обычная реакция – некоторое замешательство, как будто тот, с кем я говорю, уже забыл о ребенке. Разве это нормально? Ребенок – лицо важное в любых обстоятельствах, если не сам по себе, то как своего рода стержень. У Эмиаса Крейла могли быть причины, чтобы бросить жену – или не бросать ее, – но обычно, когда рушится брак, интересы ребенка учитываются в первую очередь. Здесь же, как представляется со стороны, девочку никто в расчет не принимал. Мне это кажется странным.

– Вы попали в точку, месье Пуаро, и вы правы, – быстро ответила мисс Уильямс. – Отчасти поэтому я и сказала сейчас, что, возможно, смена обстановки и переезд Карлы в некоторых отношениях пошли ей на пользу. Став старше, она могла бы острее ощущать отсутствие нормальной домашней жизни. – Гувернантка подалась вперед и заговорила медленно, тщательно выбирая слова: – Разумеется, за годы работы я наблюдала разные аспекты взаимоотношений родителей и детей. Многие дети – я бы сказала, большинство детей – страдают от переизбытка внимания со стороны родителей. Ребенку достается слишком много любви, он постоянно под присмотром. Это тяготит его, он стремится освободиться, остаться незамеченным. Особенно часто такое наблюдается в семьях с одним ребенком, и, конечно, больше всего он страдает от материнского внимания. Браку такая ситуация тоже не идет на пользу. Мужу не нравится быть вечно вторым, и он ищет утешения – или, точнее, лести и заботы – на стороне, что рано или поздно приводит к разводу. Самое лучшее для ребенка – я в этом убеждена – здоровое небрежение со стороны обоих родителей. В семьях, где много детей и мало денег, такое случается само собой. За детьми недосматривают по той простой причине, что матери буквально не хватает времени заняться ими. Они понимают, что она любит их, и отсутствие чрезмерного проявления этого чувства ничуть их не беспокоит.