Пять тысяч слов

— Благодарю вас, дорогая фэй, — сказал он. — Я не противлюсь течению судьбы, и пусть в отношении меня свершится воля Неба. Что же касается вашей просьбы, то прежде, чем дать ответ, я должен подумать.

Уперев руки в колени и опустив голову, тайшигун некоторое время предавался размышлениям. Пели птицы в императорском саду, взволнованно порхал веер в руках Дэ фэй, все глубже в тьму вещей погружалась мысль тайшигуна... Наконец придворный историограф поднял суровое лицо и сказал:

— Есть два пути, по которым вы можете пойти, уважаемая фэй. Сначала я скажу о первом. Он не так мудр, но надежен. Вот он: в окрестностях священной горы Хуашань, в глухом ущелье Пинлай находится хижина, где живет с учениками отшельник Ли Шао-цзюнь — искусный маг и колдун, умеющий вызывать духов земли и неба. Духи некогда научили отшельника добывать из семян мака, произрастающего в ущелье, волшебный порошок. Тот, кто подвергается воздействию этого снадобья, мгновенно проникает в суть всех вещей и на время попадает в страну Белых Облаков, где испытывает блаженство бессмертных. Если фэй желает, она может достать этот порошок и время от времени давать его императору.

— Я немедленно пошлю надежного человека к Ли Шао-цзюню, — быстро прошептала Дэ фэй.

Тайшигун отрицательно покачал головой.

— Тот, кто желает получить магическое средство, должен сам совершить паломничество к горе Хуашань, выполнив при этом ряд правил. Они таковы: за двадцать дней до начала пути следует прекратить употребление хлебной пищи, дабы очистить тело от грубых отбросов, и заняться воспитанием дыхания. На двадцать первый день можно отправляться в путь, имея при себе определенное количество золота и хуцзе — особый верительный знак с изображением белого тигра. Золото и хуцзе вручаются приближенному левому помощнику колдуна, после чего Ли Шао-цзюнь совершает ночью жертвоприношение духам на горе Хуашань. Затем следуют отдельные обряды для мужчин и женщин. Так, женщина должна принести в жертву частицу своей плоти, например прядь волос, и трижды соединиться с духом горы Хуашань, который является ночью в тайное святилище. После этого служители колдуна выдают порошок.

Разгоревшееся лицо Дэ фэй и пальцы, стиснувшие веер, поведали Цяню, какую борьбу вызвало в ее душе описание трудностей пути. Прошло немало времени, прежде чем красавица сказала:

— Если бы я могла незаметно покинуть столицу, я бы исполнила все, что требуют условия паломничества.

Тайшигун окинул взглядом хрупкую фигурку юной наложницы, в которой наряду с изысканностью и изяществом теперь явственно ощущались воля и твердость.

— Я не сомневался в том, каким будет ваш ответ, фэй, — сказал он. — Но вспомните: я назвал путь к горе Хуашань не особенно мудрым. Да, его можно проделать, но зачем? Не получится ли потом так, дорогая фэй, что император будет встречаться с вами только за тем, чтобы получать из ваших рук магическое зелье? И не уподобится ли тогда ваше решение печальному поступку Мо-е? Вот предание, о котором вам следует помнить: мужу Мо-е, оружейнику, угрожала смертная казнь, если бы он не сумел изготовить волшебный меч для Хэ-люя — правителя царства У. Благородная Мо-е бросилась в печь, где плавился металл, так как, согласно поверьям, принесение в жертву женщины ускоряет плавку и придает будущему клинку чудесные свойства. Однако волшебный меч не спас от гибели ни мужа Мо-е, ни Хэ-люя: скоро войска Поднебесной вторглись в царство У и подчинили его себе. Так полезно ли противиться великому течению судеб? Разумно ли уклоняться от дао — естественного хода вещей, которому следует все сущее?

— Ваши слова очень похожи на то, чему учат в монастырях даосы, — сказала Дэ фэй.

Цянь слегка поклонился в знак согласия.

— Очень хорошо, — заметил он, — когда молодости и красоте сопутствует осведомленность. Да, я сторонник учения о дао. В прежней своей должности на государственной службе мне довелось составить суждение о важнейших чертах главных философских школ. Я изучал заветы Конфуция и его сторонников, трактаты последователей Мо Ди и номиналистов, труды законников, даосов и представителей школы «темного и светлого начал». И, познав все это, я увидел, что наиболее мудрым является учение о великом пути дао. К тому же, идеи даосов просты и легко применимы, вот почему при небольших усилиях они добиваются больших результатов.

Дэ фэй, постукивая веером по руке, отвела взгляд в сторону.

— Не понимаю, — проговорила она, — как могут добиваться чего-нибудь те, кто считает главным для человека отсутствие желаний, пустоту в сердце и недеяние.