Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение

Опять на плече сидел и охотно шел в руки. А вот мне, естественно, лемуренка подержать не дали, а в обмен на взнос вручили плакат, якобы именно с его изображением и благодарностью от имени Ай-Ай-Игоря. То есть ему как бы присвоили мое имя! И быстренько так это на плакате оформили.

Я даже задумываться о реальности этого не хочу. Наверняка таких плакатов лепят не один десяток, но все равно, очень приятно. Долго у меня в лаборатории висел. Я согласен, пусть будет такой дополнительный и оригинальный способ для сбора пожертвований по программе сохранения редких видов. Если его изобрели сотрудники треста Даррелла, то и молодцы. Правильно сделали. Для достижения благородной цели все средства хороши. Я бы еще и специальный налог для богатых во всем мире предложил ввести – на спасение наших братьев, нами же и уничтожаемых! В альтернативе так обязательно и сделаю, хотя бы в своей стране Трех Корнишей.

Сам Парк просто супер! В основном, тут находятся только те виды, которые уже надо спасать. А для этого внимательно изучить особенности их поведения, в том числе и брачных игр, чтобы попробовать добиться воспроизводства в неволе. Я мог бы здесь и целую неделю безвылазно провести. Зависнуть на несколько часов на одном месте, наблюдая за обитателями данной территории, для меня не проблема, а сплошное удовольствие. И это не человекообразные обезьяны, хотя я и у них тоже с удовольствием застревал.

И, конечно, тут же появилась идея, а не перебраться ли из нашей гостиницы в хостел Фонда Даррелла, находящийся в трех минутах ходьбы от парка. Его жители могли посещать все места, имеющие отношения к фонду, бесплатно. При этом плата за комнату на двоих была достаточно скромной. Но супруга взбунтовалась: «Хорошего понемножку! Если мы еще и сюда переселимся, то точно больше ничего на острове не увидим!»

В третьем браке (то есть в третьей жизни) начинаешь серьезнее относиться к мнению жены. Тем более, я сразу вспомнил, что еще не нашел филателистического магазина, чтобы доукомплектовать свою коллекцию марок с этих «англо-нормандских островов», а также про наличие ну просто шикарного шведского стола в нашем отеле. Нигде больше такого разнообразия и качества не видел. Для приличия сделал вид, что задумался и согласился. В надежде попасть сюда еще раз и вот тогда уже точно поселиться в хостеле.

Оставшееся время мы потратили на прогулки по чудному, почти игрушечному городку Сент-Хелиер. И на пешие походы по не менее чудному, какому-то очень уютному острову. И налюбовались его спокойными зелеными пейзажами и даже посетили уникальную коллекцию орхидей. Одну из лучших в Европе. А уж поляны лаванды, она тут кажется не такой яркой, как в Провансе, но пахнет так же чудесно.

И вот во время одной из таких прогулок мы случайно наткнулись на благотворительную акцию для спасения одного из представителей местной фауны. Кого бы вы думали – ежиков.

Но сколько я ни рассматривал особей, которые были предоставлены мне в качестве живого наглядного пособия, никаких существенных отличий от их европейских собратьев не обнаружил. И объяснения от организаторш не получил. Правда, это совсем не мешало им (группе тетенек в национальных костюмах и чепчиках) продавать всякие сувенирчики по диким ценам в поддержку популяции именно джерсейских ежиков. Собранные деньги должны были пойти на восстановление здоровья зверушек (в специальных центрах), пострадавших от машин, людей и кошек. Влияние идей Даррелла пошло в массы?

Вряд ли. Скорее, коммерческое мероприятие, прикрытое благими фразами. Активного автомобильного движения на острове и близко нет, как могут пострадать ежи от людей, представить не могу, разве только кто-то случайно на них сядет. Как и охотящихся на них кошек с трудом себе представляю.

Кстати, о кошках. Это слово действует для меня как сигнал к действию. Конечно, им в этой книге будет еще много места отведено, но если они сами вдруг приходят, как же я могу их без внимания, а, значит, и описания оставить? Особенно если новую породу вижу.

А тут так и получилось. Прямо в нашей гостинице мы встретились с представительницей породы мэнкс – бесхвостой короткошерстной кошкой. Рыжеватая и слегка полосатая, с белой грудкой, она сама подошла ко мне и потерлась о ногу. Сначала я решил, что кошенятина просит поделиться дарами шведского стола, но ошибся. Она была не голодна и просто демонстрировала готовность пообщаться. Я был тронут и даже горд, посетителей то было много, но выбрала-то шерстистая меня. Почувствовала котофила и тут же нашла полное взаимопонимание. А потом и с хозяином познакомила.

В процессе нашего общения, кроме отсутствия хвоста, я отметил и другие отличия этой породы. Да и ее владелец (какой-то далеко не простой работник гостиницы) помог в этом вопросе разобраться. Как почти все обитатели острова, он объяснялся на французском и был очень доброжелателен к гостям (а тем более к котофилам, выбранным его любимицей).