Читаем Пять зёрнышек апельсина полностью

Philosophy, astronomy, and politics were marked at zero, I remember.К. и почему он преследует несчастную семью?
Botany variable, geology profound as regards the mud-stains from any region within fifty miles of town, chemistry eccentric, anatomy unsystematic, sensational literature and crime records unique, violin-player, boxer, swordsman, lawyer, and self-poisoner by cocaine and tobacco.Шерлок Холмс закрыл глаза и, опершись на подлокотники кресла, соединил концы пальцев.
Those, I think, were the main points of my analysis."- Истинный мыслитель, - заметил он, - увидев один-единственный факт во всей полноте, может вывести из него не только всю цепь событий, приведших к нему, но также и все последствия, вытекающие из него.
Holmes grinned at the last item.Как Кювье *3 мог правильно описать целое животное на основании одной кости, так и наблюдатель, основательно изучивший одно звено в серии событий, должен быть в состоянии точно установить все остальные звенья - и предшествующие, и последующие.
"Well," he said,Но чтобы довести искусство мышления до высшей точки, необходимо, чтобы мыслитель мог использовать все установленные факты, а для этого ему нужны самые обширные познания.
"I say now, as I said then, that a man should keep his little brain-attic stocked with all the furniture that he is likely to use, and the rest he can put away in the lumber-room of his library, where he can get it if he wants it.Если мне не изменяет память, вы в ранние дни нашей дружбы очень точно определили границы моих знаний.
Now, for such a case as the one which has been submitted to us to-night, we need certainly to muster all our resources.- Да, - ответил я, смеясь, - это был необыкновенный документ.
Kindly hand me down the letter K of the American Encyclopaedia which stands upon the shelf beside you.Я помню, что философия, астрономия и политика стояли под знаком нуля.
Thank you.Познание в ботанике - колеблющиеся, в геологии - глубокие, поскольку дело касается пятен грязи из любого района в пределах пятидесяти миль вокруг Лондона; в химии - эксцентрические; в анатомии - разрозненные; в области уголовной литературы и судебных отчетов -исключительные: при этом скрипач, боксер, владеет шпагой, юрист, отравляет себя кокаином и табаком.
Now let us consider the situation and see what may be deduced from it.Таковы были главнейшие пункты моего анализа.
In the first place, we may start with a strong presumption that Colonel Openshaw had some very strong reason for leaving America.Холмс усмехнулся при последних словах.
Перейти на страницу:

Все книги серии Рассказы о Шерлоке Холмсе — 1. Приключения Шерлока Холмса

Приключение «Скандал в Богемии»
Приключение «Скандал в Богемии»

«Для Шерлока Холмса она всегда Та женщина. Я редко слышал, чтобы он упоминал ее как-то иначе. В его глазах она затмевает и повергает в прах весь свой пол. Нет, не то чтобы он испытывал к Ирен Адлер чувство, сходное с любовью. Все эмоции, а эта особенно, были неприемлемы для его холодного, точного и превосходно уравновешенного интеллекта. Он, как я понимаю, был идеальнейшей логично рассуждающей и наблюдающей машиной, какую только видел мир, но в роли влюбленного он поставил бы себя в фальшивое положение. В разговорах он никогда не касался нежных чувств, разве что с презрительной усмешкой и колкостями. Однако наблюдателю они служили отличным подспорьем, чтобы срывать покров с людских побуждений и поступков…»

Артур Конан Дойль

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки