Пятая гора

— Ты говорил с богами Пятой горы, — раздался чей-то голос. — И обрел способность творить чудеса.

— Там нет никаких богов. Я встретил там ангела Господня и получил от него приказ сделать то, что сделал.

— Ты видел Ваала и братьев его, — сказал кто-то.

Расталкивая коленопреклоненных людей, Илия расчистил себе путь к выходу. Сердце его мучительно ныло, словно он так и не сумел по-настоящему исполнить поручение ангела. «Что проку было воскрешать мертвого, если никто не верит в Источник этого могущества?» Ангел повелел ему трижды выкликнуть имя Господа, но ничего не сказал о том, как объяснить чудо людям, во множестве собравшимся в доме. «Неужели я, как это случалось с пророками древности, сделал то, что сделал, теша свое тщеславие?!» — спрашивал он себя.

И тут вдруг услышал голос своего ангела-хранителя, с которым привык разговаривать с детства:

— Тебе явился сегодня ангел Господень.

— Да, — отвечал Илия. — Но ведь ангелы не разговаривают с людьми — они лишь передают повеления Господа.

— Используй могущество свое, — сказал ангел-хранитель.

Илия не понимал, что значат эти слова.

— Я не обладаю могуществом, которое исходило бы не от Бога.

— Всякое могущество от Бога. Иного не бывает. Но никто не использует его.

И еще сказал ангел:

— Отныне и вплоть до возвращения в отчизну тебе не дано будет свершить ни одного чуда.

— А когда же это произойдет?

— Господь нуждается в тебе, чтобы возродить Израиль. Ты вступишь в пределы родной земли, когда почувствуешь, что способен на это.

И не прибавил к сказанному ни слова.

Часть вторая

Верховный жрец молился восходящему солнцу и просил богов бури и богиню животных сжалиться над неразумными. В то утро ему рассказали, что Илия вернул сына вдовы из царства мертвых.

Город пребывал в ужасе и изумлении. Все жители верили, что израильтянин получил свой дар от богов Пятой горы, и теперь с ним будет трудно справиться. «Ничего, всему свой черед», — сказал жрец про себя.

Сами боги помогут покончить с Илией. Впрочем, у гнева богов была иная причина, о коей свидетельствовало появление ассирийских воинов в долине. Почему мирная жизнь, длившаяся столько столетий кряду, должна будет прекратиться? Он знал ответ: потому что изобрели Библос. В его стране изобрели письменность, доступную всякому — даже тому, кто не готов воспользоваться ею. Кто угодно мог выучить ее правила за ничтожный срок — и вот это будет означать конец цивилизации.

Жрец знал, что изо всех орудий уничтожения, измышленных человеком, самое мощное и самое смертоносное — это слово. Клинки мечей и острия копий оставляют кровавые следы, летящую стрелу можно заметить издали, на всякий яд найдется противоядие.

Слово же убивает незаметно. А если священные ритуалы можно будет распространить повсеместно, многие захотят ими воспользоваться, чтобы преобразовать мир, и это оскорбит богов. До сей поры лишь каста жрецов владела памятью предков, передаваемой из уст в уста и после клятвы в том, что сведения эти будут храниться в тайне. И потребовались бы долгие годы ученья для того, чтобы понять смысл иероглифов, распространенных египтянами по всему миру. Вот и получалось так, что лишь посвященные — писцы и жрецы — могли обмениваться сведениями.

* * *

Другие цивилизации тоже умели, пусть и простейшим образом, сохранять память об исторических событиях, но способы эти были столь сложны, что никому за границами тех стран, где пользовались ими, и в голову не приходило учиться им. Изобретение же Библоса стало настоящим переворотом: отныне в любой стране, на каком бы языке ни говорили там, могли воспользоваться этим открытием. Даже греки, с порога отвергавшие все, что родилось не в их полисах, и те признали финикийское письмо и стали применять его в своих торговых делах. И они — мастера присваивать себе честь любого открытия — назвали эту новинку словом из своего языка — алфавит.

И возникла опасность, что хранимые во тьме веков тайны будут выставлены на свет. И по сравнению с этим ровно ничего не стоило святотатство, совершенное Илией, который вернул какого-то мальчика с того берега реки мертвых.

«Боги карают нас за то, что мы перестали ревностно беречь святость тайны, — думал жрец. — Ассирийцы стали лагерем у наших ворот. Со дня на день они пересекут равнину и разрушат цивилизацию наших предков».

И уничтожат письмо. Жрец знал, что появление ассирийцев — не случайность.

Это расплата. Боги задумали все на славу, причем так, чтобы самим остаться в стороне: это они поставили у власти правителя, которого больше волнует торговля, нежели состояние войска, это они пробудили в ассирийцах алчность, это они наслали засуху и привели в город неверного, чтобы он внес смуту и раскол. Короче говоря, окончательного сражения не избежать.