Пятая гора

Люди обступили его, благо история чудесного воскрешения была уже у всех на слуху. Правитель и жрец замедлили шаг, потом повернулись, чтобы узнать, что происходит. А израильский пророк возглашал, что своими глазами видел, как боги Пятой горы признали верховенство Бога Единого и поклонялись Ему.

— Я прикажу убить его, — сказал жрец.

— А жители тогда восстанут и ополчатся на нас, — ответил правитель, которому было любопытно, что же такое говорит чужестранец. — Лучше выждать, чем совершить ошибку.

— Прежде чем я спустился в долину, боги Пятой горы поручили мне помочь вашему правителю справиться с угрозой ассирийского нашествия, — продолжал Илия. — Я знаю — он достойный человек и хочет выслушать меня, однако те, кому нужна война, не дают мне говорить с ним.

— Он — праведник! — сказал правителю какой-то старик. — Не бывало еще, чтобы огонь небесный не испепелил любого, кто дерзал подняться на вершину Пятой горы, а вот он уцелел и теперь воскрешает мертвых.

— Тир, и Сидон, и прочие города финикийские привыкли жить в мире, — молвил другой старик. — Большие опасности грозили нам, однако мы невредимо миновали их.

Сквозь густую толпу стали проталкиваться увечные и больные: они пытались прикоснуться к одежде Илии, умоляя его исцелить их.

— Прежде чем давать советы правителю, вылечи-ка этих убогих, — сказал жрец. — Тогда мы поверим, что боги Пятой горы заодно с тобой.

Илия вспомнил сказанные ему прошлой ночью слова ангела о том, что до возвращения в отчизну ему не дано будет свершить ни одного чуда.

— Болящие взывают к тебе о помощи, — настаивал жрец. — Что же ты? Мы ждем.

— Сначала попытаемся избежать войны. Если нам это не удастся, увечных и калек будет во сто крат больше.

Правитель прервал его:

— Илия пойдет с нами. Он осенен благодатью.

Правитель не верил, что на Пятой горе живут боги, но ему был нужен союзник, человек, который бы помог ему убедить акбарцев, что мир с ассирийцами — это единственный выход.

* * *

Покуда они шли навстречу начальнику войска, жрец вполголоса заметил:

— Ты сам не веришь тому, что говоришь.

— Я верю, что мир — это единственный выход. А в то, что на вершине горы живут боги, — нет, не верю. Я ведь был там.

— И что видел?

— Ангела Господнего. Мне и прежде случалось встречать его там, где пролегал мой путь. Бог — един.

— То есть по-твоему выходит, что сотворивший грозу создал и пшеничный колос, хотя это совершенно разные вещи?

— Видишь Пятую гору? С разных сторон выглядит она по-разному, но остается одной и той же горой. Точно так же и со всем тем, что было сотворено, — все это разные лики одного Бога.

* * *

С высокой крепостной стены виден был в отдалении неприятельский лагерь. Белые шатры на пустынной равнине бросались в глаза.

Некоторое время назад, когда дозорные впервые заметили на краю равнины ассирийцев, а лазутчики донесли, что те пришли на разведку, начальник войска предложил захватить их и продать на невольничьем рынке. Однако правитель избрал иной путь — не предпринимать ничего. А исходил он из того, что, установив добрые отношения с ассирийцами, сможет открыть новый рынок для сбыта стекла, выделываемого в Акбаре. Кроме того, ассирийцы не могли не знать, что маленькие города всегда на стороне победителей, и военачальники наверняка захотят пройти через них, не встречая сопротивления, и двинуться на Тир и Сидон — вот они-то были богаты и сокровищами, и разумением своих жителей.

К передовому отряду, разбившему лагерь на краю долины, стали постепенно прибывать подкрепления.

И жрец сказал, что знает, что нужно ассирийцам: в Акбаре был колодец, единственный источник воды на протяжении нескольких дней пути. Чтобы захватить Тир или Сидон, войску нужно запастись водой.

К концу первого месяца можно было наголову разгромить ассирийцев. К концу второго — нанести им ощутимое поражение, а потом заключить мир и с честью отпустить побежденных.

Ассирийцы ждали нападения, но его не последовало. На исходе пятого месяца еще можно было выиграть сражение. «Скоро они ударят, потому что запасы воды у них на исходе», — говорил правитель. Он поручил начальнику войска продумать план обороны и постоянно готовить воинов к отражению внезапной атаки.

Но на самом деле все мысли его были только о мире.

* * *

Минуло уже полгода, однако ассирийцы не трогались с места. И тревожное напряжение, поначалу царившее в Акбаре, постепенно исчезло; люди жили своей прежней жизнью: крестьяне вновь начали обрабатывать поля, виноделы — изготовлять вино, ремесленники — выдувать стекло и варить мыло, купцы — продавать и покупать. И все были свято уверены, что Акбар не нападает на противника потому, что эта распря вскоре будет улажена на переговорах. Все знали, что правителю виднее, какое решение принять, ибо он занял свою должность по воле богов.