Пятая комната

Уже почти подойдя к дереву, Базель увидел, что на стороне, противоположной чаше из корней, в уродливом стволе рваной раной зияет подобие дупла.

– Папа, мне страшно, пойдём отсюда. Обойдёмся без привала. Я совсем не устал, к тому же ты сам говорил, что времени у нас немного, – жалобно лепетал напуганный жутким видом дерева Базель.

– Акхас не оставляет нам выбора, Базель, мы должны остановиться здесь, другого шанса выбраться из пустыни у нас не будет, – словно вынося смертный приговор, произнёс отец, перехватывая двумя руками Иллая и усаживая его у корней.

– Не бойся, брат, – силясь улыбнуться, тихо заговорил Иллай, – это – дуб Бокур, а значит, мы сейчас находимся в центре Акхаса, и теперь…

– Илла! – прогремел отец.

– Брось, отец, – откашлявшись, продолжил Иллай, – всё равно рано или поздно тебе придётся рассказать ему о том, что здесь вскоре произойдёт, я лишь облегчаю тебе задачу. К тому же я хочу напоследок поговорить с младшим братом, прошу, не лишай меня этой возможности.

Отец понимающе посмотрел в глаза старшему сыну и еле заметно кивнул, затем, подойдя к нему, опустился на колени и крепко обнял его. Стоящему всё это время в стороне Базелю показалась, что папа несколько раз всхлипнул, но он, и так ничего не понимая в происходящем, не стал придавать этому особого значения.

Поднявшись, отец, скрывая лицо накидкой, обошёл дерево и сел с противоположной стороны. За массивным стволом и переплетениями корней его фигура была практически не видна, но струйка синеватого дыма, поднимавшегося вверх, не скрылась от глаз наблюдательного Базеля.

«Похоже отец закурил. Прежде с ним такого не случалось».

XV

Очередной подъём давался особенно тяжело. Не успев взобраться на вершину бархана, Базель тут же остановился и, опираясь руками на собственные колени – лишь бы устоять перед соблазном сесть, переводил дыхание.

Глаза его невыносимо горели от сухости и нещадного песка, и, смотря в сторону заходящего солнца, он видел лишь неоднородные красновато-жёлтые разводы.

Базель изо всех сил зажмурился, надеясь выдавить хоть немного слёзной влаги, ибо идти дальше, совсем не различая местности, он не мог. Но тело его было подобно пустому сосуду, в котором не осталось ни капли драгоценной воды.

Осипший голос младшего сына внезапно прервал слепое оцепенение Базеля:

– Папа, папа! Смотри скорее, ты такого точно никогда не видел.

Почти не сомневаясь в том, что ему предстоит увидеть, Базель подошёл к обогнавшим его сыновьям и посмотрел в направлении, куда указывал ему Иям.

Всё было как тогда, в далёком детстве. Точно скрученное от нестерпимой боли могучее дерево по-прежнему высилось над безжизненными песками, дожидаясь заблудших и отчаявшихся путников.

Смотря с высоты дюны на искорёженный ствол и голые массивные ветви единственного, полумифического обитателя Акхаской пустыни, каждый по-своему переживал эту встречу: Базель со злобным отвращением, Эмиль с назойливым, щемящим в груди страхом, Иям с детским неподдельным интересом.

– Папа, можно посмотреть поближе? – прервал Иям затянувшееся молчание.

Базель не знал, что ответить. Вперив глаза в уродливый ствол до боли знакомого ему дерева, он точно заново переживал события былых лет.

– Пойдём, отец. Напоследок такое стоит увидеть, – с отчаянной легкостью произнёс Эмиль и, не дожидаясь разрешения, начал аккуратно спускаться с пологого песчаного склона.

Базель не противился, ибо понимал, что пройти мимо, игнорируя злосчастное дерево, попросту не удастся. Он лишь хотел, чтобы на этот раз их встреча закончилась иначе.

Подходя ближе, Базель не без интереса рассматривал старого знакомого: за много лет дерево едва ли выросло, разве что неприятных выпуклостей на стволе стало на порядок больше, а тяжи корней казались несколько толще и длиннее. Пучок бордовых листьев все так же алел в лучах предзакатного солнца, подчёркивая наготу кроны и свидетельствуя о том, что дерево до сих пор не погибло.

– Папа, а что это за дерево? – протяжно спросил выбившийся из сил Иям.

Он шёл позади остальных, ведомый вперёд скорее порывами ветра, чем собственными усилиями. Казалось, лишь детская любознательность и выдержка взрослого помогали ему до сих пор держаться на ногах и не упасть.

– Не знаю, – лукаво начал Базель, но его неожиданно перебил голос старшего сына.

– Это – дуб Бокур. В обмен на человеческую жертву он даёт усталым путникам напиться и указывает им дорогу из пустыни к ближайшему поселению.

– Кто сказал тебе такое?! – испуганно возмутился ошарашенный словами сына Базель.

– Однажды в Керуле, – не спеша рассказывал Эмиль, – я помогал торговцу рукописями снаряжать один из тюков в Черные Земли для каравана набайцев, и, пока те не приехали за товаром, мне было разрешено почитать одну из собранных книг. Я взял “Легенды Акхаса”, в одной из историй, которые я успел прочесть, говорилось об этом дереве.