Пятая печать. Том 1

Остались от Колобка добрая память для наших душ и купания в Амурском заливе для наших тел. Рядом с ДПР есть участок берега, огороженный забором, там хранятся лодки «ВЗОРа НКВД». Это место выбрали для наших купаний. А чтобы никто не удрал по пути к заливу, водят нас в сопровождении нескольких воспитателей из тех, кто шустрее. Да и куда среди дня бежать по ВЗОРу, где живут только сотрудники?

У воды мы раздеваемся догола, а одежду складываем рядком. В воду заходим и выходим по команде, а воспитатели за нами следят и с берега, и из лодки, со стороны залива, чтобы пацаны далеко не заплывали. А ведь мы на море выросли! — нам бы поплавать наперегонки и на дальность, нам бы понырять с высоты, а не мокнуть на мелководье! Но и такое купание — наслаждение! Окунешься в океанскую водичку — как на воле побывал! Долго потом слизывают пацаны вкусные, как свобода, соленые кристаллики океана, осевшие на беленьком пушке около рта…

После исчезновения Колобка купания разрешили только тем, кто хорошо учится. А это кто? В отличие от женского большинства педагогов, не подозревающих о том, что у пацанов, кроме тела, бывает душа, Кризис понимает, что пацан может выучить учебник наизусть задом наперед, но никогда не прочитает его так, как надо, если это без интереса. С девчонками проще: им скажут, что надо выучить, — они и учат, не думая: а на фиг? Так они устроены природой: с низким уровнем скепсиса и высоким чувством ответственности. А с пацанами — не так. Прежде чем научить пацана, надо изловить душу его. Ведь перед учителем сидят не пацаны, а их бренные оболочки.

Оболочки эти невинно таращат глаза на учителя, а души пацанячьи в мечтах мчатся по прерии на взмыленных мустангах, качаются по волнам океанов на палубах пиратских шхун, спускаются в таинственный мрак подземелий древних храмов… И феминизированная педагогика, безуспешно перепробовав на пацанах все дамские штучки (т. е. методики), приходит к выводу: пацаны — тупые, зловредные создания природы и учить их — полная безнадега! По мнению учителок, Песталоцци — это псевдоним девочки, которая родилась с педагогической книжкой под мышкой.

Новый начальник ДПР имеет кликуху Мираж. Потому что никто не уверен, а бывает ли он на самом деле, так как живет и работает во Владике. А ДПР заправляет старший воспитатель по кликухе Рогатый, похожий на Гнуса угрюмостью и бесцветно равнодушным взором свежезамороженной трески. А главная достопримечательность Рогатого — шишки на рано лысеющей голове. Никола Мученик божится: это рога прорастают! А остальные воспитатели как воспитатели — с нормальной энкаведешной педагогической ориентацией и твердо знают, что Карл Маркс и Фридрих Энгельс это не муж и жена, а четыре разных человека. Особняком ото всех держится в ДПР, замещающий всех учителей, зав. учебной частью интеллигентный Кризис, который на чекиста ни с какого бока не похож. Как Маугли в стае обезьян!

История интересна в романах Дюма, Вальтера Скотта, Конан Дойла… Там — коварные интриги, кровавые сражения, горячая любовь, лютая ненависть. «Коварство и любовь» определяют судьбы королей и народов. Но это — в тех книгах, которые учителя истории презрительно называют беллетристикой и советуют не читать. Потому что, по марксистской науке, историю делают «не Бог, не царь и не герой», а безликая, как вошь, народная масса. И рулит историей СССР Великий Вождь. И осталась от истории только «Биография Сталина»!

Кликуха к Кризису прилипла без вариантов. Такая же скрипучая, как он, а словом «кризис» называет он любое событие до семнадцатого года. Но сам Кризис — мужик нормальный. Без кондея обходится и никого из нас ни разу не ударил! Из-за купаний мы и без колотушек учим на совесть любую скукоту и бредятину. С каждым днем отличников все больше. Но и отбор на купания все строже. За любое замечание — лишение купания! А это — хуже карцера.

Горько-соленые волны Амурского залива — маленькая, но родная частичка Великого океана, на волнах которого качались корабли командоров романтичной эпохи открытия планеты! Нет в мире океана романтичнее Великого или Тихого! Потому-то и становится так желанна свобода после соприкосновения с горько-соленой водой океана. Тем более если ты находишься не на цветущем необитаемом острове, как Робинзон, а на замусоренном участке территории ВЗОР НКВД, отгороженном забором с колючкой даже от общей тюрьмы — Сесесерии! Людям сюда «вход воспрещен», и гужуются тут только чекисты!

* * *

В этой загородке пришла в мой рыжий кумпол такая шедевральная идея побега, которой вдрызг обзавидовался бы граф Монте-Кристо! Графу — что?! Сквозанул из замка Иф, а там — хоть трава не расти! А мне о родителях думать надо и пацанов не лишить бы купаний. Значит, надо подорвать так, чтобы побега не было, но и меня в ДПР — тоже. У Дантеса, будущего графа Монте-Кристо, подготовка к побегу была примитивней некуда:

«Большие начинания должны приводиться в исполнение безотлагательно».