Пятая печать. Том 1

— Ребя! Р-раз ч-чекисты д-доносы на с-своих с-строчат, значит, энкаведешкам — к-кранты? А? По з-закону… бум-бум… бум… — раздраженно махнув рукой, Дрын умолкает. Капсюль коротенький, импульсивный, говорит и действует стремительно, не думая. И мыслишки из него выскакивают коротенькие, шустрые, как пули из короткоствольного браунинга. Капсюль и сам не успевает понять то, что натараторит. А у длинного Дрына мыслЯ, прежде чем вылететь наружу, долго разгоняется в его продолговатом организме, а вылетев, каждое слово бьет со страшной силой, как пуля из Длинного Карабина Соколиного Глаза. Но не успели мы оценить догадку Дрына, как в дискуссию вторгается Мангуст, жаждущий реабилитации за «эмоциональную недоразвитость».

— Эх, вы! Узко думаете! Не видите, что это не сам закон, а его частный случай! Надо думать про весь СССР, а не только про НКВД! Это в самой советской власти заложен закон самоуничтожения! Бумеранг ни при чем! Советская власть уничтожает тех, кто ее создает! Петрите?! Я читал про животных, которые, родившись, съедают родителей — как корм! Но советская власть — кровожаднее! И уничтожает тех, без кого потом жить не сможет! Съедая себя, она самоуничтожается!! Судьба Таракана — частность! Да, лес рубят — щепки летят! Но не на щепки надо зырить, а на лес! На фига его рубят?? Чтобы щепки летели?

— Точно! — восклицаю я, перебивая Мангуста. — Лес рубят — щепки летят, а бревна гниют!! Это — дубовый закон советской власти! Дело не в том, что она по своим бьет, а в том, что она без этого не живет! Потому как без свежей крови эта власть гниет! Это мертвая власть, как тот… во-во… вурдалак! Если кровь не будет пить — сразу тут же будет гнить! Нужна вновь и вновь власти советской свежая кровь! Страх нужен для такой власти, чтобы все покорились такой напасти!!

Мангуст соглашается. А грустный Пузырь идет и на свою койку ложится, а внутри себя еще пузырится и лоб морщит. Жаль ему безвременно зачахнувший «Закон Бумеранга».

— Не грусти, Пузырек, не печалься, — утешаю я его, — законы природы действуют и тогда, когда их не открывают. Действуют даже без названия. Мудро сказал Дрын: «Кранты НКВД!» А по какому закону кранты — да разве ЭТО важно?! Кранты — и баста!!

Спорят о чем-то пацаны, а я качаюсь на растянутой сетке своей койки и радуюсь, что нашел хорошее название для советской власти: «власть вурдалачья». Как сказал граф Монте-Кристо:

«Иные мысли родятся в мозгу, а иные в сердце».

Конец репортажа 6

Репортаж 7 Побег

Если бежать, так уж бежать по всем правилам, честь по чести.

(М. Твен. «Приключения Гек. Финна»)

Прошел месяц.

Время — август 1938 г.

Возраст — 11 лет.

Место — ст. Океанская.

— У-у-ух! — замирает душа в полете! Через пару секунд восторга — а-ах!!! — обжигающий удар о поверхность воды! А полет, еще более удивительный, продолжается в глубине залива! Озорно щекотнув вдоль тела холодком струящихся пальчиков, море нежно сжимает меня в объятиях прохладной глубины, где пляшут солнечные блики, причудливо искривляясь на каменных глыбах, устилающих дно.

Блаженствуя в невесомости, парю над шевелящимися водорослями, над рыбами, которые испуганно шарахаются от моей тени, над деловито озабоченным крабом, который неуклюже корячится, боком перелезая через скользкий камень. Как во сне, медленно плыву в иллюзорно расплывчатом мире, любуясь причудливыми змейками света. На суше свет льется, сверкает, брызжет, но струится и змеится он только в воде — в фантастически неземном мире, где цвет и форма предметов меняются непрерывно, появляясь из зеленоватой прохладной мглы и исчезая в ней. Удивительный мир зыбких форм и причудливого света, мир, в котором все непостоянно, расплывчато и так волнующе таинственно!

Но нарастающее желание вдохнуть глоток воздуха напоминает, что пора покидать этот волшебный, как сновидение, мир, — загостился я тут. Мое свободно парящее тело, напрягается, прогибаясь, и устремляется вверх, подгоняемое взмахами рук и толчками ног. Вверх! Скорее вверх!! — туда, где бледно-голубая граница подводного мира пузырится и комкается от волн, пробегающих по поверхности. Еще несколько удушливо тягучих секунд и… фр-р-р!!! — пробив грань меж мирами воды и воздуха, моя голова, как пробка, ошалело выскакивает в другой мир — мир яркого синего неба, ослепительного солнца, незыблемых очертаний причала, рыболовных сейнеров и вкуснейшего голубого воздуха! — Во-лош-ин-ни-ков! — скрипучим голосом старательно коверкает мою фамилию воспитатель — педагог по кликухе Кризис. А я перевожу дыхание, с сожалением расставаясь с упоительно голубыми и горько-солеными воспоминаниями о прошлогодних купаниях в «Ковшике» — причале «Рыбфлота».