Пятая печать. Том 2

Сегодня мне во вторую смену. Мог бы сейчас не расставаться со своим нежно любимым четвероногим другом — скрипучей общаговской коечкой. Но надо собираться, чтобы до второй смены без запарки посетить «светлое будущее», как в нашей неунывающей стране называют кладбище. А сегодня — девятый день. Девять дней психую я и ни с кем, даже с Серегой, не разговариваю. Потому что настроение души на уровне коллектора городской канализации: темно там и гадко.

А до этого, как заведенный, гоношился, крутился, хохотал — было все путем. Волчок не падает, пока вертится. А тут с разгона — бац! — как муха о стекло. Запсиховал. Понимаю — на фронт надо. Не нужен я тут никому… даже Сереге. У него такая очаровашечка образовалась! А я им настроение порчу: нелюдимый, угрюмый домосед, не слезающий с койки. Лежу, упертый мордой в стенку, и мозгой кручу и так и этак: а на фиг мне этот фронт нужен? Все «героически сражаются» с кем-то, за что-то… а мне до фонаря весь ихний героизм! С кем мне доблестно сражаться, если я сейчас всех бы, как сказал Дрын, «из пулемета бы!» Злости много — ума мало. И кого я из пулемёта бы? Сам не знаю. Только копчиком чую: ох, как надо кому-то врезать! А кому??!

Когда-то хотел я немцам помочь, а потом перестал понимать, кто лучше: фашисты или коммунисты? И встал в нейтральное положение на заводском якоре: когда вы там героически додолбаете друг друга, я буду посмотреть: что от победителя останется? Но теперь чувствую, сорвало с якоря, понесло куда-то… а куда? Приобрел я вчера пузырь с белой головкой и шикарную селедку, подготовленную торгтрестом к тому, чтобы быть ей советским генералом: нет у селедки головы, зато, пузо — ого-го! Мангуст предполагал: генералу, как селедке, голова ни к чему — им по пузу чины дают.

* * *

Поставив на мощную самодельную плитку кастрюльку с картошкой в мундире, я предаюсь меланхолическому созерцанию заводского пейзажа из окна комнаты. Над черными крышами цехов черная лохматая туча, беременная дождем, висит, зацепившись брюхом за трубы нашего мартеновского цеха. В кастрюльке нетерпеливо булькает, я приоткрываю крышку. Не повезло с погодой: из такой тучной черноты, того и гляди, пойдёт не просто дождик, а чернущий и чернящий… фу, пакость! Привязались из школы какие-то: «ущ, ющ, ащ, ящ!». Да-а… не много я усек, посещая скучные как зубная боль уроки! Хотя запомнилось что-то и более жизнерадостное — «уж замуж невтерпеж!» — бред сивой кобылы в лунную ночь! А для чего надо помнить эту бредятину? Это из забывальника куда-то просыпалось. Вероятно, «духовное богатство», о котором так велеречиво глаголят учителя, каждый воспринимает в меру своей испорченности. И таким дубарям, как я, лучше не совать голову туда, куда задница не лезет, а спать больше. И делать это дело, полезное для здоровья и общества, дома, укладывая свой длинный организм вдоль коечки, как умные люди делают, а не поперек тесной парты в вечерней школе. Говорят, ученье — свет, но сам-то процесс учения — мрак и жуть! Конечно, от знания никто не умирал, но… а стоит ли рисковать? Тем более, что духовное богатство не по моей бестолковке, которая таскает меня в школу для того, чтобы после уроков провожать к черту на кулички Наташу, несмотря на заверения Наташи о том, что духовное богатство из «ущ и ющ» на бином Ньютона важнее чем такое насущное в нашем возрасте: «уж замуж не-втер-пеж» — ну совсем невмоготу!.. Поистине, «чем меньше женщину мы любим, тем…» больше времени мы спим!

Известно, что если для дружбы нужно свободное время, то для любви — еще и теплое местечко. Из-за нехватки первого и при отсутствии второго моя любовь и дружба к Наташе стала катастрофически чахнуть в суровом климате Урала. Слава богу, заканчивается учебный год. И после позорного многоактного спектакля, который называется выпускными экзаменами и на котором ученики неумело изображают, будто бы они чему-то научились, а учителя более талантливо — у них же опыт! — изображают, будто бы они учеников чему-то научили. А после такой комедии нам выдадут свидетельства об окончании семилетки. И в тех свидетельствах не будет сказано про то, что я при отличном поведении узнал из школьной программы только одно, что мне «уж замуж невтерпеж»! Таков советский педагогизм. Зато со своим свидетельством даже и при таких знаниях я могу поступить в Свердловский геодезический техникум, о котором мечтаю, прочитав книжку «Дерсу Узала».