Пятая сестра

Мелани задумалась: если Артур был незрячим, то странно называть его переродившуюся форму «глазом». В этом тоже скрывалась неведомая тайна. Ариан знал ответ, но делиться им с Мелани не собирался.

Они продолжили путь по тропе.

Постепенно силы Мелани восстанавливались. Вдыхая полной грудью, она каждый раз чувствовала прилив энергии, приятное головокружение и тягу уснуть где-нибудь под одним из деревьев вокруг. И чем дольше они шли, тем сильнее девушка себя ощущала – она еще никогда такого не чувствовала. Мелани разглядывала каждую мелочь по дороге, начиная от камешков и заканчивая могучими деревьями. Она старалась запомнить все увиденное, но разных свечений, неизвестных цветов, листьев и кустарников было столь много, что все забывалось мгновенно. Времени расстраиваться не было: впереди ждала новая красота.

Они вышли на маленькую поляну. В центре росло совсем молодое, по сравнению с другими, дерево, на ветвях которого росли спелые персики. Обычные деревья плотно окружили персиковое дерево, словно преклоняясь перед ним. У основания лежали опавшие плоды, и среди них не было ни одного порченного. Таких аппетитных фруктов Мелани не видела еще никогда.

Без слов Ариана девушка поняла, что они пришли. Перед ней было то самое дерево из видений, под которым она мечтала уснуть.

Оно казалось ей родным, и после первого же шага в его сторону сердце Мелани забилось чаще. Свет, пробивающийся сквозь кору дерева, стал теплее, и девушка улыбнулась. Она хотела обернуться к Ариану, увидеть его лицо в эти волнительные для нее секунды, но не смогла отвести глаз. Словно приятный гипноз. Сладкий дурман. Этот запах персиков, свежей листвы и коры сводил ее с ума. Ноги подкашивались, руки тянулись вперед, улыбка не сходила с лица. Она подошла к древу, приложила к нему руку, и в голову мощным потоком полились отрывки прошлого: четыре девушки, собравшиеся вокруг персикового дерева, слушая детский плач; слова одной из девушек, пронесшиеся в голове Мелани эхом; решение сестер отнести пятую сестру к людям. Затем порог ее дома, матушка, заботливый убаюкивающий голос, от которого слезы выступали на глазах; но тут в голове разнесся гневный клич из пещеры. На этом Мелани прервалась. Гулкий голос, казавшийся знакомым, внушал ей ужас и тревогу.

Ариан, заметив поведение Мелани, понял, что она увидела прошлое.

– Лес Мерцаний не хотел, чтобы тебя отнесли к людям, но сестры-стихии решили по-своему, – говорил он.

– Моя мама, – Мелани расслышала слова Ариана, но от воспоминаний о матери ей сделалось нехорошо, – что будет с моей мамой? Увижу ли я ее снова?

Лишь сейчас Мелани поняла, что оказалось в ловушке. Она дома, в родных землях, но душа болит от мысли, что самый близкий ей человек сейчас по ту сторону моста, сидит на скрипучем стуле перед камином, смотрит на пылающие ветки и думает о своей дочери, переживает, добралась ли и правильно ли было отпустить ее.

Ариан потупил взгляд. Он думал, Мелани поймет такой ответ, рассчитывал, что она поймает его мысль, но сделал только хуже. Как и всегда, Ариан не чувствовал людей, а чем дольше он проводил время с Мелани, тем больше понимал, что в ней слишком много человечности и человеческого. Она не похожа на своих сестер, и потому ее изгнали еще в младенчестве. Изгнали – он думал о произошедшем, используя именно это слово.

– Она ведь сможет сюда приходить? – Мелани не понимала откуда, но знала, что ответ отрицателный, и все равно надежда не утихала. Это была еще одна яркая человеческая черта. – Ответь, Ариан.

– Нет, не сможет, – он поднял на нее холодный взгляд, – и ты отсюда к ней не убежишь.

Он не хотел произносить этих горьких слов подобным тоном, но им двигали злорадство и жгучая ненависть к человечеству. Уже через секунду в его груди что-то кольнуло. Он не мог понять, что это, не мог определить. Это была вина перед Мелани. Ведь он не сказал ей, что тогда в городке они с мамой обнимались последний раз.

Мелани молчала. Что толку лить слова, если они не будут приняты? Что толку объяснять тому, кто не знает, что такое семья, любовь, сострадание и привязанность?

Она медленно опустилась на колени перед своим деревом, упершись в него лбом, обхватив его руками. Слезы скатывались по румяным щекам. Мелани плакала бесшумно, и оттого ей было вдвойне больно.

«Зачем я здесь? Зачем нужна пятая стихия? В чем заключается мое предназначение?» – задавалась она вопросами в тайной надежде услышать ответы от ее отца – Леса Мерцаний.

Но тот молчал.

Ариан покинул поляну, оставив Мелани одну. Он брел по тропе, смотря себе под ноги, вымеряя каждый шаг и чувствуя, как что-то стреляет в груди.

– Нет, – шептал он, прижимая ладонь к груди, – этого не должно произойти. Ни одно человеческое чувство не должно меня одолеть… снова. Иначе… – Он сжал руку в кулак и прижал к груди. Его дыхание участилось, и лишь силой воли Ариан заставил себя успокоиться.

В тот же темный час в замке принцессы Маргарет было тихо. Она стояла у окна, выходившего на мост. Смотрела в чернильную тьму, простиравшуюся за пределы ее владений, и глубоко вздыхала.