Пятая власть. Повесть об утраченной надежде

Плавбаза доставила рой, конечно же, не в Тухлую гавань: фьорд оной гавани узковат был для неё. Прибыли в Третий посёлок. Там оказался солидный порт со всеми его атрибутами. Ошвартовались, сошли на берег. В портовой конторе банкиры уже ожидали вожделённое серебро. Честь честью обменяли его на зольки, спросили: как поделить? По некотором размышлении решено было поделить поровну; Вьяхо в дележе участвовать не стал; банкиры вернули ему его прежний кошелёк. И ещё — бумаги. Отчёты о расходах мэрии Двенадцатого посёлка и клиники «Психопомп». Расходы, к удивлению Вьяхо, оказались не так уж и велики. На аренду приличного домишки — хватило. Не на острове, разумеется. Вьяхо решил обосноваться в Двенадцатом посёлке.

Несмотря на то, что люди «роя» в одночасье немыслимо разбогатели, обосновались они все подобно Вьяхо. Безо всяких дворцов и золотых сортиров. Осмотрелись-освоились… на службу поступили. Или дело своё завели, как Вьяхо. Тот открыл в Двенадцатом посёлке харчевню… это только так называется — харчевня! На самом деле — ресторация с отменным меню по вполне божеским ценам. Отведать приготовленное — со всего архипелага приезжают. Шеф-повар — сам Вьяхо эц-Прыф, кто ж ещё. Свадьбы в его заведении справляют… не избежал сей участи и сам Вьяхо. А что? — всему свой срок, и женитьбе тоже. Супругой его законною, тётушкой эц-Прыф — стала мэр Двенадцатого посёлка Лайонесс Филиппдоттир (в девичестве — де ля Ом). И детишки пошли, а как иначе? Четверо пацанят и две дочки. Схожим же образом сложились дела и у остальных людей герба осы. У кого-то получше, у кого — похуже… молочных рек в кисельных берегах в Республике и впрямь не оказалось.

Раз в год Республика видит необычное шествие. По улицам столицы в молчании проходят сурового вида мужчины в древних одеяниях, прикрывшись парадными щитами с гербом — атакующая полосатая оса в лазурном поле. Заходят в давно не действующий храм (памятник архитектуры позапрошлого века), шепчут хором на непонятном языке молитву — по-видимому, поминальную. Потом в молчании идут в ближайший бар, берут бутылку крепкого, разливают — каждому по чуть-чуть, выпивают не чокаясь и не закусывая, после чего расходятся по домам. Клан эц-Прыф поминает своих погибших.

На братской могиле, в которой покоятся жертвы резни, известной, как «Разорение осиного гнезда» властями был возведён помпезный монумент — авторства придворного скульптора. Слуги небес, куда ж без них, обдымили памятник благовониями… всё как полагается. Недели не прошло — памятник оказался в выгребной яме летнего дворца государя. Каким духом его туда перенесло — точно сказать не смог даже профессор механики из местного университета. Могилу же братскую взамен памятника увенчала обычных размеров каменная плита — безо всяких надписей. Но с искусно вырезанной атакующей осой. Знающий — поймёт.

Власти намёк поняли; к могиле больше не совались. Долгополые — тем более обходили её десятой дорогою, бормоча обережные молитвы. Умалишённые потихоньку умирали — и было непонятно, молиться или нет за упокой их душ. Ведь души-то покинули их тела сколь лет назад… В конце концов учёными мудрецами (докторами теософии) была составлена на этот случай особая молитва. Родственники усопших-без-душ читали её в поминальные дни в храмах и на погостах — и умиротворённые шли по домам.