Пятая зима

– Господи!.. – Марк в замешательстве провел пятерней по волосам, отчего они встали дыбом. – Ладно, вставай потихоньку и пойдем! Мы немедленно едем с больницу. Вот, накинь мой пиджак… – Он содрал с себя пиджак и помог мне просунуть руки в рукава. Когда я – с его помощью – поднялась со скамьи, Марк натянул пиджак как можно ниже, чтобы скрыть мокрое пятно у меня на платье. Затем он обнял меня за плечи и, поддерживая, повел к выходу из церкви.

– Старайся не привлекать к нам внимание, не то здесь сейчас такое начнется! – посоветовала я ему. – Иди лучше, предупреди Сильвию, объясни ей, почему нам пришлось исчезнуть, а я пока потихоньку сяду в машину.

– А ты справишься? – Марк с сомнением поглядел на меня.

– Придется. Ну, иди же!

– О’кей. – Марк окинул меня еще одним встревоженным взглядом и поспешил на поиски матери.

К несчастью, сообщение Марка заставило Сильвию громко вскрикнуть. В одно мгновение и молодожены, и все гости повернулись в ее сторону.

– Что случилось, мама? – с тревогой спросила Рози, и Марку пришлось объяснить – что. Через мгновение Рози, не обращая внимания на то, что шлейф ее свадебного платья волочится по мокрой траве, уже спешила ко мне. Следом мчались Сильвия и недоумевающий Джорджио.

Рози, отдуваясь, подбежала ко мне первой.

– Ты просто не могла не испортить мне свадьбу, да? Не могла удержаться? – пошутила она.

– Извини, – пробормотала я, сморкаясь и стараясь сдержать слезы.

– Ах ты бедняжка! – Рози прижала меня к себе, и мне пришлось приложить чудеса ловкости, чтобы не испачкать соплями расшитый бисером лиф ее платья.

– Не могу поверить, – продолжала Рози. – Такое важное событие, а я в нем не участвую!

И моя подруга тоже зашмыгала носом.

– Ты сама только что сделала важную вещь, к которой я не имею отношения, – напомнила я. – Кстати, прими мои поздравления и все такое. А теперь… – Новый приступ боли заставил меня вскрикнуть.

Рози резко обернулась.

– Ну а ты что стоишь тут как столб? – бросила она брату. – Давай, поворачивайся! Ты должен как можно скорее отвезти мою лучшую подругу в больницу. Ну, шевелись же! Pronto!

Марк с давних пор отличался отсутствием всякой склонности к спешке, чем отчасти и объяснялся его успешный дебют в качестве квалифицированного преподавателя математики. Я, однако, сомневалась, что его студенты узнали бы своего сдержанного преподавателя сейчас, пока мы на бешеной скорости мчались в больницу. Мужчина на водительском сиденье рядом со мной – мужчина, яростно раздувавший ноздри, дико вращавший глазами и не отрывавший руки от сигнала, а ноги́ от педали газа, – ничем не напоминал Марка, которого они знали: спокойного, терпеливого, уравновешенного, стремящегося сделать математику понятной для всех. Да черт побери, я сама сейчас его не узнавала. Нынешний Марк был похож на прежнего не больше, чем носорог на грелку.

Но он был единственным, кто мог доставить меня в больницу безопасно и в срок.

– Марк, милый, нельзя ли чуть помедленнее? – сказала я, как только боль немного отпустила. – Мне не хочется, чтобы в довершение всего меня еще и стошнило. Я уверена, у нас еще полно времени!

– Извини. Да. Хорошо.

В течение следующих пяти секунд Марк вел машину, соблюдая установленные ограничения скорости, но потом меня настиг новый приступ боли, и я, как ни старалась удержаться, все-таки вскрикнула.

– О господи! – ахнул Марк, снова вдавливая педаль в пол.

Мы были уже недалеко от больницы, когда на дороге впереди мы увидели затор. На встречной полосе затормозил на остановке автобус, а на полосе, по которой мы ехали, припарковались перед рестораном сразу несколько такси. На разделительной полосе имелся, правда, узкий просвет, но сквозь него мог протиснуться разве что очень худой велосипедист.

– Дорогу! Дайте дорогу!! – проревел Марк, яростно сигналя. Как раз в этот момент из ресторана вывалилась большая группа пьяных мужчин и женщин в красных колпаках. Вероятно, в ресторане проходил корпоратив, а все эти люди были коллегами. Кто-то горланил песни, кто-то орал, а несколько человек, обхватив друг друга за плечи, исполняли что-то вроде канкана, высоко вскидывая ноги.

– Идиоты! Пьяные кретины! – выкрикнул Марк, но я только рассмеялась, заметив двух Санта-Клаусов, которые слились в страстном объятии, о котором после возвращения на работу им, скорее всего, предстояло пожалеть.

Но Марк ничего не замечал.

– Ну почему, почему все самые важные события в моей жизни случаются под Рождество? – пожаловался он в пространство.

Что ответить ему, я не знала. К счастью, именно в этот момент автобус отъехал от остановки, и мы помчались дальше.

На больничной парковке стояло под навесом сразу несколько кресел на колесах, что оказалось очень кстати, поскольку парковка была забита машинами и нам пришлось остановиться довольно далеко от дверей приемного покоя. Марк схватил кресло, я села в него, и мы снова помчались, словно лондонский экспресс. Но еще до того, как мы достигли дверей, из них вышла женщина, лицо которой было мне хорошо знакомо. Клер! Моя кураторша из социальной службы. И она несла на руках… ребенка!