Пятьдесят оттенков ярости (СИ)

— Перед тобой и твоими друзьями. Я, видишь ли, в тот момент, уже порядочно выпил и с трудом держался на ногах. Ну, не мог же я прийти в таком состоянии!

— А когда утром мы с Маттео промывали тебе желудок, ты не стеснялся.

— Ой, не напоминай! Я стеснялся, и еще как. Мне никогда в жизни не было так стыдно. Просто, в тот момент, я был физически не в том состоянии, чтобы это демонстрировать. А потом еще ты со своими приколами…

— Извини, друг, но я ведь не знал, что тебя совесть убивает!

— Уже неважно. Важно только то, что я понял. Какой урок извлек из всего этого.

— И какой же?

— Я однолюб. Девушка моей жизни — Габриэлла. При личной встрече, я обязательно расскажу ей о своем походе в клуб. Обо всем, включая тошноту. Не хочу, чтобы между нами были секреты. И, если она меня простит, то после окончания университета я на ней женюсь.

Я вздохнул. Что ж, отговаривать приятеля мне не хотелось. Габриэлла — добрая, порядочная и ответственная девушка. Кроме того, я сам подумывал о том, чтобы после университета жениться на Нине. Так что кто бы говорил.

Тем временем, дома все было спокойно. Луттео готовились к свадьбе, а Луна — еще и к выпускным экзаменам. Хим с Нико помирились и продолжали постепенно привыкать друг к другу. Отчим и мать больше мою сестру не беспокоили — наверное, испугались моих угроз. Рамиро, насколько я знал, за испорченный ковролин, заставили устроиться на работу. Теперь парень трудился в местной пиццерии кассиром. Ну, а мы с Ниной продолжали скучать друг по другу и заниматься сексом по телефону почти каждый вечер.

Спустя две недели после нашего возвращения в Оксфорд, мы с Джеймсом все же съездили на выходные в Ливерпуль, где я познакомился с добрейшим и душевнейшим мужчиной — отцом моего приятеля. Мачеха его тоже оказалась милой женщиной, которая, как ни удивительно, любила пасынка и родную дочь одинаково. Младшая же сестренка Джеймса была совершенно очаровательным созданием. Уже через час после знакомства она забралась мне на колени и с удовольствием рассказала, какая вредная у них в школе учительница — задает много домашней работы и строго спрашивает. Что касается Габриэллы, мы с ней довольно мило поболтали и нашли общий язык. Девушка прямо-таки светилась добротой и жизнелюбием. Ясное дело, она простила возлюбленному поход в клуб, но только с условием, что это был первый и последний раз. Мой приятель упал перед ней на колени и поклялся своим здоровьем. Мы с Джеймсом решили обязательно познакомить наших девушек между собой.

— Мне почему-то кажется, что Габриэлла с Ниной станут неплохими подругами, — заметил парень. — Может быть, нам даже удастся снять вчетвером квартиру, чтобы жить всем вместе.

— А я думал, Габриэлла будет жить у твоей мамы, — опешил я.

— Разумеется, нет, — хмыкнул Джеймс. — Я же не могу привести ее к себе в комнату и сказать, что буду жить с ней. Маму инфаркт на месте хватит!

Мы рассмеялись, но с девушками решили пока своими планами не делиться. Ведь они еще даже не были знакомы. Как-то в марте у нас отменили занятия пятницы. Университет отмечал юбилей, поэтому нам дали на отдых целых три дня. Вечером в четверг мы с Ниной говорили по телефону, смеялись, обсуждали моих противных (за исключением Джеймса) одногруппников. Любимая, также, поделилась со мной новостью о том, что три дня назад на роллердром взяли еще одного смотрителя — парня по имени Эрик. Правда, она не ответила, когда я спросил, что этот новичок за фрукт. Я не придавал этому значения до тех пор, пока утром в пятницу не проснулся от сигнала телефона. Пришло сообщение от Маттео с приложенным видеофайлом:

«Слушай, этот новый смотритель роллердрома либо глупый, либо бессмертный!»

С удивлением я включил видео и тут же зарычал от ярости. Незнакомый юноша лет двадцати двух с похотливой улыбкой приближался к Нине. Моя девушка, разумеется, упорно пыталась увеличить между ними расстояние. Дело было на катке, поэтому она приближалась спиной к бортику. Вид у моей возлюбленной, при этом, был, как у загнанного зверя. Когда этот придурок загнал ее в угол и поставил руки по обеим сторонам от талии, мои нервы сдали. Без промедлений и даже не взглянув на время, я позвонил летчику.

— Да? — отозвался на другом конце провода его сонный голос.

— У вас есть два часа на то, чтобы собраться, приехать в аэропорт и получить разрешение взлетать! — прорычал я в трубку. — А иначе, я за себя не ручаюсь!

— Понял, сеньор Гастон! — мигом проснувшись, воскликнул пилот. Считайте, что я уже в пути! Выпрыгнув из постели, я начал метаться по комнате, пытаясь одновременно собрать рюкзак и почистить зубы. Хорошо, что в душ сходил еще накануне. Каким-то образом успев все это сделать за полчала, я схватил со стола документы и метнулся вниз. Как и в прошлый раз, мой маршрут лежал сначала к дому Джеймса. На бегу я решительно вызвал такси, хотя, признаться, был в такой ярости, что, наверное, мог и бегом до аэропорта добежать. Уже через несколько минут я влетел в калитку дома матери друга. Хотел, было, сразу позвонить в дверь, но услышал крик:

— Эй, Гастон!