Пятьдесят оттенков ярости (СИ)

— И еще я понял, что ты готов завести свою семью и жить без меня. Я верю, что ты не опозоришь нашу фамилию. Будешь для Луны хорошим мужем, защитником, надеждой и опорой. А…

— Будет тебе, Анхелло! — со смехом вмешался мой отец. — Оставь хоть пару слов для свадебной речи!

— Кстати, да, — спохватился тот. — Когда, вы говорите, свадьба?

— Думаю, в конце июля — самое время, да, любовь моя? — обратился Маттео к своей невесте.

— Да, ты прав, — кивнула та. Как раз я смогу спокойно сдать выпускные экзамены, не уходя с головой в предсвадебные хлопоты. Да и все к тому времени должны освободиться от учебы.

— И Гастон как раз успеет приехать, купить костюм, а также, выучить свою роль, — добавил Маттео. — Так что…

— Погоди! — опешил я. — Какую роль?

— Ну, не может ведь мой шафер быть неподготовленным, — заявил парень. — Я хочу, чтобы все было идеально. А кто мне в этом поможет, как не ты?

— Я буду шафером? — охнул я.

— Мне казалось, что это само собой разумеется, — удивился Маттео. — Ты — мой лучший друг. Мы с детства были вместе, и, конечно, будет правильным, если ум алтаря ты будешь рядом со мной. В конце концов, кому еще я смогу доверить наши с Луной обручальные кольца?

Я молчал, не зная, что сказать. И как только я мог подумать, что не нужен своему лучшему другу?! Мы всегда, с самого детства, старались держаться вместе, и так просто нашу связь не разорвать. Никакая женитьба не отнимет у меня моего некровного брата. Нас можно убить, но не разъединить. В горле стал ком. Я понял, что не смогу сказать ничего внятного, поэтому просто положил руку на плечо приятелю и с улыбкой кивнул. Больше ни в каких словах мы не нуждались, потому, как за столько лет научились понимать друг друга не просто с полуслова, а с полужеста и полувзгляда.

— Ну, значит, в конце июля? — подытожил Анхелло. — Прекрасно, я как раз возьму на это время отпуск. А после свадьбы, может, съездим куда-нибудь вместе? Как насчет Канарских островов или…

— Пап, без обид, но у нас будет медовый месяц, — рассмеялся Маттео. — И мы хотим провести его вдвоем. Правда, милая?

— Да, — согласилась Луна. — Мы сами выберем место и поедем туда одни, сеньор Анхелло.

— Называй меня просто Анхелло, дорогая, — тепло улыбнулся ей дипломат. — Без всяких «сеньоров». В конце концов, через каких-нибудь полгода я стану тебе свекром.

— Вообще, свекров принято называть «папа», — со смехом заметил мой отец.

— А я и не против, — отмахнулся его друг. — Да только, боюсь, Моника и Мигель от этого в восторг не придут. Они, кстати, еще не знают о помолвке?

— Пока нет, — смущенно улыбнулась Луна. — Мы собираемся сообщить им после каникул.

— Стоп! — опешил я. — Хотите сказать, что уже распланировали все, включая шафера, но родители невесты еще ничего не знают?! Да и разрешат ли они, вообще, эту свадьбу?!

— А кто их будет спрашивать? — непривычно холодно хмыкнула девушка. — Это я выхожу замуж, а не они. Юридически указывать мне уже никто не может, поэтому мои родители будут просто поставлены перед фактом.

— Не понял, — охнул я. — Между вами что, что-то произошло? Они ведь раньше были для тебя чуть ли не главными авторитетами в жизни.

— Были, — согласилась Луна. — До тех пор, пока отец не бросился на Маттео с ножом, а мама не ударила меня по щеке, назвав девушкой легкого поведения.

Я быстро понял, о чем идет речь. Тот день, когда Мигель Валенте пытался проверить почту с ноутбука дочери, а случайно узнал, что эта самая дочь не только занимается любовью со своим парнем, но и позволяет снимать это на видеокамеру. Что ж, я и сам предполагал, что без знатного скандала тогда не обошлось. Но чтобы настолько…

— Ничего себе! — присвистнул Нико, впервые открыв рот за столом. — За что это они вас так?

Я кашлянул и выразительно посмотрел на парня, как бы напоминая о недавнем разговоре, в ходе которого Маттео рассказал о кратких предпосылках этой сцены. И смотритель роллердрома меня понял, потому что покраснел и сказал:

— Молчу, молчу.

Впрочем, остальные мой взгляд тоже поймали, потому что через мгновение все разразились хохотом. Даже сами Луттео захихикали.

— Сейчас мы, конечно, вспоминаем тот день со смехом, — веселился мой лучший друг. — Но тогда нам было совсем не до него, поверьте. Попробуй пошутить, когда на тебя с ножом бросается довольно крупный мужчина, вопя: «извращенец», «убью» и «в тюрьму сядешь за изнасилование». А в это же время женщина бьет твою девушку, обзывая ее последними словами. Это мне теперь смешно, а тогда хотелось придушить обоих. Честно.

— Да уж понятно, — веселился я. — На твоем месте, у меня, наверное, была бы такая же реакция. Но, по-моему, обвинять тебя в изнасиловании было глупо.

— Я потом сказала отцу то же самое, — пожала плечами Луна. — Но тот вбил себе в голову, что я не могла по собственной воле раздвинуть ноги.

— Ты не поверишь, но они потом еще и в полицию обращались, — добавил Маттео. — Нас вызвали на допрос и, не обнаружив состава преступления, посоветовали Луне убегать подальше от этих сумасшедших.