Пятеро из Рубежного легиона

Посмеявшись вдоволь, лидер барафлекстцев продолжил без утайки рассказывать о долгом пути спорных догадок и череды заблуждений дангов. К чему скрывать? Эти промахи в прошлом и никак не умаляют достоинства и уровня мышления его народа. Признавать свои ошибки — это проявление характера и силы.

Сейчас ведь все иначе.

Лишь они во всем разобрались окончательно. Что-то ухватили у альтермагов, что-то, пусть и весьма важное, подсказала Мерхульда, но слепить все кусочки в единое целое — сумели только данги.

Все концы ниточек в одно игольное ушко изловчились и запихнули.

Кстати, было у них интересное предположение, что сама принцесса является ключом к порталу. А почему бы и нет? У кого же если не у нее, девственной особы из древнего рода колдунов, должны быть подходящие по всем параметрам добродетели и наичистейшие помыслы?

Да и намеки уж больно очевидные. Стариканы ее вскармливали с рождения, да и мозги, надо думать, прочищали ей ежедневно. Более того к верховному альтермагу, деду ее, обращаются не иначе как — Его Чистейшество.

Подсказки буквально на каждом шагу, потому они и неприметны сначала.

Чтобы выяснить в точности, подтвердить или опровергнуть свои домыслы, и наконец-то сделать решительный шаг к заветной цели, данги со свойственной им рациональностью решили обойтись малой кровью и просто похитить принцессу.

При любом раскладе Мерхульда стала самой важной фигурой в этой игре.

Если даже не она — инструмент для управления порталом, то девица обязательно должна знать, как выглядят магические ключи от Пуповины и как ими пользоваться.

На удивление, незамысловатое и разумное решение, до которого раньше данги отчего-то не сумели додуматься.

Но в итоге додумались!

Конечно, при полном провале затеи (например, Мерхульда оказалась бы не «инструментальной» и напрочь пустоголовой) принцесса все равно бы оставалась дорогой добычей — на торгах с альтермагами или при внезапном нападении приспешников древних колдунов ее ценность выросла бы до баснословных размеров.

Но вышло все неожиданно наилучшим образом.

И теперь окончательная победа дангов не прячется где-то за далекими горами, а сама мчится им навстречу на бешеной скорости!

— Так вот, могли бы вы себе такое представить?.. — Дангомор принял величественную позу и выдержал значительную паузу, словно то, о чем он собирался сказать перевернет Вселенную вверх тормашками. — «Добродетели» и «помыслы» — это особые механизмы!

— Ну и так можно выразиться: это нравственные «механизмы» разумных существ, — отозвался Субботин. — Обозвать можно как угодно. Что тут особенного?

— Да вы не понимаете! — воскликнул главный данг. — Они в буквальном смысле древние механизмы, открывающие доступ к управлению Пуповиной! А лозунги крикливые — краткие инструкции. Правда, очень краткие. «Добродетели» нужно «вскормить», то есть заправить, а «помыслы» — почистить. Осталось только их найти и привести в действие. Неувязка возникла очередная — небольшая, но весьма существенная. С помощью магии отыскать их не удастся, защита там серьезная предусмотрена. По идее, брянги больше подходят для поисков с их техническим складом ума. Все же хорошо зная их, уверен, что они, скорее, изобретут что-то подобное, а не будут искать существующее. Так что они не пригодны для этой цели. У нас, дангов, уровень мышления слишком высок, и с нашим совершенным умом сложно решать простейшие задачи. Я уже говорил вам об этом. Остаетесь только вы. Об этом сказала и Мерхульда.

— Получается, что ваш безграничный умище мешает вам видеть то, что перед глазами, что само напрашивается быть увиденным? — язвительно хохотнул Безымянный. — А Мерхульда — точно девственница? Ее еще никто не утюжил? Надо же! Значит, она более ценное добрище, чем я думал.

— Так ведь порталом управляют альтермаги, — нахмурившись, уточнил Субботин. — Стало быть, эти особые механизмы находятся у них. То есть нам нужно вернуться и добыть эти древние фиговины?

— Не совсем так! — раздался звонкий женский голос.

Все устремили взгляды на источник звука.

А Мизинец тотчас, заливаясь румянцем, стыдливо спрятал клешню за спину.

Девица с синими волосами, торчащими во все стороны, появилась в проеме двери и плавно вошла внутрь, с присущей принцессам вышколенной грацией.

Вблизи Мерхульда выглядела вполне себе ничего. Ничуть не перезревшей. И минувший истеричный приступ не оставил никаких следов на ее прекрасном лице.

Завладев вниманием, она продолжила: