Пятеро. Восставшие из пепла (СИ)

Пайтис Вердиль оставила её перед широкой крашеной дверью с табличкой: «Директор приюта». Астори некоторое время постояла, набираясь храбрости. Она огляделась кругом, стараясь запомнить до мельчайших подробностей облик главного холла, по которому, может, ей не придётся больше ходить. Из-за двери доносились приглушённые голоса. Девочка глубоко вздохнула и рывком распахнула её.

В окна задувал лёгкий летний ветер, принося запах травы и цветов. На подоконниках находились большие горшки с гортензиями на подоконниках. Два человека, стоящие посередине кабинета, обернулись на звук шагов. Одна из них была пати Эврин, а на второго Астори даже не обратила внимания. Всё её существо вслушивалось в слова директора приюта:

— Астори, дорогая, проходи. — Пати Эврин погладила её по голове, оставляя за собой шлейф дорогих духов. — Как выспалась? Нормально? Ну хорошо.

Директор приюта подошла ко второй фигуре, стоящей у окна.

— Сегодня счастливый день, Астори. Это твой троюродный дядя — паус Вэй!

Дверь за девочкой захлопнулась с глухим стуком.

Комментарий к Родственник

Уважаемые читатели, оставляйте отзывы - хотя бы коротенькие, в одно предложение. Вам нетрудно, а автору приятно.

========== В доме на холме ==========

Странно, больно и неясно, будто стоишь с закрытыми глазами на пронизывающем ветру. Каково это — увидеть через толщу лет знакомые глаза, в которых застыли удивление и страх перед чем-то новым, и волнистые струи тёмно-каштановых волос? Что сказать, как оправдаться?

Никак. Уже слишком поздно.

В новом доме пахло свежевымытыми полами. Стены, отделанные белым мрамором с тоненькими прожилками, отдавали прохладой сказочных дворцов. Комнат было много: в одних стояли низенькие столы с ажурными, будто кружевными, стульями, другие были завешаны тяжёлыми узорными коврами и наполнены бархатными подушками с висячими кисточками, привезёнными, видимо, из пропахшей пряностями Апалузы или жаркого Клаухара, в третьих полки сосновых шкафов ломились от многочисленных книг в кожаных переплётах с тиснёными портретами авторов. Комната Астори оказалась большой и светлой, с маленьким комодом, висячим зеркальцем и тюлевыми занавесками на окне, выходящем на двор с изумрудно-сочной травой. Там было уютно и приятно.

После завтрака Астори собрала посуду, вымыла её и положила сушиться на ослепительно-белое, вышитое цветами полотенце. Затем, взяв со стола бутерброд с сыром, неспешно направилась в свою комнату, барабаня пальцами по гладким стенам.

Да, всё вышло совсем не так, как она ожидала. Случилось невероятное — за ней пришли! И не кто-нибудь, а настоящий родственник, троюродный дядя. Значит, на свете всё-таки бывают чудеса.

В тот день она стояла, как громом поражённая. Пати Эврин говорила что-то насчёт великой радости и всего прочего, но Астори уже ничего не слышала. Она во все глаза рассматривала человека, который решил вспомнить о ней после стольких лет.

Троюродным дядей оказался довольно пожилой мужчина с невероятно длинной белой бородой. Астори пришлось пересилить себя, чтобы не начать на неё пялиться. На морщинистом лице дяди, которое частично скрывала широкополая соломенная шляпа, горели проницательные серо-голубые глаза.

На вид дяде было лет сто, и Астори очень надеялась, что он доживёт до её совершеннолетия. Вновь отправляться в приют ей не улыбалось.

Остаток дня прошёл как во сне. Прощание с приютом, обещания звонить, потом поход в «Шамбон», стакан виноградного сока и шоколадное пирожное. Дальше взяли такси и поехали куда-то, и всё вверх и вверх…

Чтобы племянница не скучала, дядя сунул ей потрёпанный географический атлас. Поблагодарив для вида (нельзя же обидеть), Астори погрузилась в рассматривание карт и прочтение коротеньких пояснительных приписок к ним. Впрочем, всё, что было там написано, она прекрасно знала сама — по географии у неё всегда было «отлично».

Пантея была третьей из семи планет их маленькой системы и единственной пригодной для жизни. Остальные шесть — Ямус, Пефия, Ципеллин, Саргалия, Острел и Мадуан — были либо карликовыми планетками, либо газовыми гигантами. Жизни на них не было и быть не могло.

Материков на Пантее было шесть. Северная и Южная Антолии — два материка-близнеца, омываемые Грозовым и Ишиданским океанами — были самыми маленькими из них. Граднена и Атлантия соединялись тоненьким Мамлуцким перешееком. Жаркая Амелиза граничила с Лавридой — большим скоплением островов в Лавридическом океане. Родной материк Астори — Эниссия — омывался с севера Ядовитым океаном, с востока — Грозовым, с запада — тёплым Ишиданским. Свою родину Астори любила и могла перечислить все заливы, проливы, острова и полуострова, принадлежащие Эниссии.

За городом такси остановилось. Взяв у племянницы сумку, дядя начал взбираться на холм. Астори ничего не оставалось, как в недоумении отправиться за ним. У неё была причина для замешательства.