Пятница

Иосиф возвращался домой по маленьким уличкам города, заложив руки в карманы, с гордо поднятой головой. В глазах светилась радость. Как это было давно, когда он пришёл к Бене! А Беня выбежал к нему, растерянный, с лицом красным, как бурак, и сказал, что к ним приехал какой-то новый человек, совсем новый, который никогда не был в Вилькомире. Потом Беня сказал самое главное: человек этот привёз из-за границы полные чемоданы, но не белья и не платья, нет, - полные чемоданы маленьких книжек. Подумать только! Тоненькие запрещённые листочки вылетали из типографской машины. В пакетах, корзинах, чемоданах спешили они через границу в Россию.

А теперь он, Иося, едет за этой литературой. И ему кажется, что между ним и теми людьми, которые посылают эту литературу, уже протянута какая-то нить. Все вместе делают они общее большое дело: работают для революции.

Когда Иосю спросили, может ли он выполнить это поручение, он не сразу ответил. Какая-то волна поднялась в груди. Не хватило воздуха.

Он недоумевал:

«Как же так? Зачем об этом спрашивают? Как же может быть иначе?»

Если б надо было ехать не только на границу, а через океан и достать нелегальную литературу со дна морского - разве Шварц не сделал бы этого?

ОПАСНЫЙ ГРУЗ

В тёмный, дождливый вечер Иосиф и его товарищ Стёпа Сергеев возвращались с немецкой границы. Всё было позади. И лес, которому, казалось, конца не будет. И болото, в которое они попали, когда заблудились в лесу. И речка, которую пришлось перейти вброд, потому что шаткий мостик неистово скрипел. Все страхи и ужасы миновали. Теперь юноши дожидались дилижанса, а рядом с ними стояла большая корзина.

На постоялом дворе, у самой проезжей дороги, куда прибыл дилижанс, было шумно.

Появился возница. Он долго подтягивал подпруги, привязывал хомуты, поглаживал морды лошадей.

- Сейчас поедем, рябенькая, сейчас…

- Янкель, когда ты наконец перестанешь разговаривать с лошадью? - раздался чей-то нетерпеливый голос.

- В самом деле, когда наконец поедем? - слышалось со всех сторон.

Янкель медленно повернулся и подмигнул своим единственным глазом:

- Не спешите! Сейчас поедем! - Он хлопнул в воздухе кнутом и взобрался на своё высокое сиденье.

- Клади вещи! - закричали Янкелю со всех сторон.

- Подождите! Не горит! - Янкель долго перетряхивал сено, поправлял сиденье, наконец обернулся, оглядел всех пассажиров с вещами и кивнул головой Шварцу: - Вам куда ехать?

Степан Сергеев снял фуражку, теребил свой светлый чуб и смотрел на Иосифа. И Иосиф как-то не сразу ответил:

- В Ковно. До самого Ковно…

- Тогда давайте вашу корзину.

Стёпа надел фуражку; они быстро с Иосифом подхватили корзину с двух сторон. Случайно в это время все умолкли. От этой тишины Иосифу стало не по себе, точно кто-то схватил его за горло.

Янкель ткнул в корзину кнутовищем:

- А тут что такое? Шварц спокойно ответил:

- Везу свои вещи.

Но Янкель в ответ протяжно свистнул, подмигнул своим единственным глазом и забарабанил кнутовищем по крышке корзины:

- Да-да-да…

На беду, кто-то сзади хихикнул.

У Иосифа руки задрожали. Не раз он слыхал: начинается с пустяка. А там, смотришь, недолго и всё дело провалить.

Со сдвинутыми бровями, не поднимая головы, он сердито подтолкнул корзину:

- Ну-ну, клади!

Янкель опять хитро подмигнул своим единственным глазом:

- Ну, ну, не горит!

Пока втащили все вещи в дилижанс и пока спорили и рассаживались, настала ночь, тёмная-претёмная. Поехали. Из окон ничего не видно, только слышно, как ветки деревьев подхлёстывают старый дилижанс.

А дождь стучал в окна, бил в стены, сыпался горохом по вещам, привязанным к крыше.

- Ох! Скорей бы доехать! - сказала со стоном женщина в большой шали.

- Ну и погодка! И надо же было придумать - двинуться как раз сегодня! - вторила ей соседка.

А старый дилижанс стонал вместе со всеми, скрипел на каждой выбоине.

Шварц и Сергеев сидели, прижавшись друг к другу. Дождь хлестал с прежней силой. Лошади с трудом тянули. Дилижанс подскакивал на ухабах.

- Как в яме, ничего не видно! - раздалось ворчание Янкеля, и он круто остановил лошадей.

- Что ты, Янкель?! - закричали на него со всех сторон.

Янкель слез, долго поправлял шлеи на лошадях и наконец открыл дверь дилижанса. Сквозь ветер и дождь он отрывисто выкрикивал:

- Дальше не повезу! У кого тяжёлые вещи, надо прибавить. Мало заплатили, за эти деньги не поеду.

Пассажиры вскочили со своих мест. Загремели чайники. Женщина в большой шали, спотыкаясь, наступая всем на ноги, полезла через вещи:

- Ишь чего захотел! Сказал бы вовремя, не поехала бы. Где тебе ещё денег взять?

Янкель ткнул кнутовищем по направлению к Шварцу и Сергееву:

- Вот кому надо платить! Таскал корзину, даже плечи заболели! - И Янкель хлопнул себя по плечу.

Шварц решил: Янкелю придётся дать денег, ничего не поделаешь. Но сразу сдаваться нельзя.

- Подумаешь! Я сам поднял корзину, сам тебе подал. Не велика тяжесть!

Янкель просунул голову в дилижанс, и единственный его глаз как-то странно засветился в темноте: