Пятый крестовый поход

Штернберг, Лотринген, Кассель и Данфельд стояли рядом, неподалеку от сомкнутых рядов тамплиеров. Штернберг отметил про себя, как величественно и грозно смотрятся эти рыцари-монахи в белых плащах с красными восьмиконечными крестами. Каждый из них оставил свой дом, родных, отдал все свое состояние ордену, чтобы вот так сейчас стоять рядом с другими такими же мужчинами, посвятившими жизнь вечной войне за веру Христову.

Сарацинские лучники обстреляли христиан из-за спин своей наступающей спешенной кавалерии. Крестоносцы этого не ожидали и мгновенно понесли первые потери. Стрелы, летящие сверху вниз, пронзали шеи сквозь бармицы, пробивали кольчугу на плечах, втыкались в незащищенные лица. Штернберг наклонился поправить слабо прикрепленный наколенник, и стрела, явно предназначавшаяся ему, летящая прямо, угодила в глаз рыцарю, стоявшему позади. Впрочем, граф, выпрямившийся и поднявший над головой щит, этого даже не заметил. Оруженосец Ганс, находившийся рядом, также поднял свой щит, чтобы лучше прикрыть сеньора. При этом ему, оставшемуся почти без прикрытия, несказанно повезло – вокруг него насмерть повалило четверых.

Крестоносцы не дрогнули под обстрелом врага и быстро выровняли смешавшиеся ряды. А мусульмане, подошедшие совсем близко, призывая Аллаха, бросились в атаку…

За день до нападения султана в лагерь пришел Али-Осирис. Он периодически исчезал и возвращался снова, но всегда приходил только к Эйснеру – единственному человеку во всем войске крестоносцев, которому доверял. А Эйснер доверял Али-Осирису. Врачеватель получал от него свитки, чтением которых скрашивал свое пребывание на войне. Они были на арабском, но, судя по всему, списывались с древних первоисточников и рассказывали о далеких временах фараонов и стране бога Ра.

Ждал Али-Осириса и Лихтендорф. Еще год назад Эйснер устами египтянина вручил ему тайну подземного хода, ведущего в город. Ход этот, очень старый, давно не использовался. Кто и когда выкопал его, было неизвестно, однако Али-Осирис знал наверняка, что пройти по нему можно, преодолев в кромешной тьме около мили, ибо сам дважды пользовался им, убегая от воинов султана. Несколько лет назад членов его тайного общества арестовали и после пыток казнили, но Али-Осирис уверял – никто из казненных не знал тайну этого хода. Египтянин жалел, что не сообщил своим товарищам о нем, ведь тогда они смогли бы спастись.

Лихтендорф дорожил этими сведениями, словно самым дорогим сокровищем. Он уверял Эйснера, что обо всем уже рассказал герцогу Австрийскому и, когда наступит момент, крестоносцы воспользуются ходом и застигнутые врасплох жители Дамиетты не смогут оказать должного сопротивления, пока передовой отряд откроет ворота и вся армия устремится к победе. Эйснер ждал и был полностью уверен в награде, которую обещал ему от лица герцога Лихтендорф. А вот Али-Осирис нервничал – он несколько раз указывал на благоприятные моменты, когда можно было спуститься в ход, но крестоносцы ими почему-то не воспользовались, а теперь, когда сарацины окружили христианский лагерь, подземный ход оказался на их территории.

Но Лихтендорф на самом деле ничего не сказал Леопольду Австрийскому. Что лично он мог выгадать от этого? Деньги? Он был богат и не жаждал золотых гор. А вот завладей сведениями герцог, ему, а не Лихтендорфу достанется вся слава при захвате Дамиетты, пусть даже передовой отряд и возглавит граф. Нет, Лихтендорф хотел сам провернуть всю эту операцию – со своим отрядом пройти по подземному ходу и открыть для крестоносцев главные ворота. Он знал, что может погибнуть в самом городе, столкнувшись с превосходящими силами сарацин, но Лихтендорфу было все равно. Слишком высоки ставки в этой игре. Если все получится, тогда о его отваге будут слагать легенды.

Лихтендорф жалел, что слишком ждал и не воспользовался тайным ходом, пока он был на нейтральной территории. Граф рассуждал так: надо ворваться в город, когда войско христиан уже устанет от осады и столь счастливый исход дела еще больше прибавит ему славы и благодарности, кроме того, в Дамиетте пока оставался гарнизон, который мог уничтожить небольшой отряд Лихтендорфа, а спустя несколько месяцев осады защитников станет все меньше и потому шанс прорваться сквозь них будет больше. Но, когда армия султана окружила крестоносцев, Лихтендорф ждал только вот такой мощной атаки, как случилась в Вербное воскресенье, так как именно в этот момент защитники Дамиетты менее всего будут ждать нападения с тыла.