Пик правды

— Ну а как иначе? Они же с Грачиком с самого детства друзьями были. В одном доме выросли.

— Детская дружба — это хорошо, — согласился Лунин, тщетно пытаясь вспомнить, когда последний раз общался с кем-нибудь из школьных приятелей.

— Да разве в этом дело? — Наталья Сергеевна цокнула языком, так, словно собеседник произнес какую-то несусветную глупость. — Детская дружба, она ведь чаще всего вместе с детством и проходит. А вот то, что им вместе пережить пришлось, это уже ничем из памяти не сотрешь.

— Пережили? — поняв, что разговор может продлиться еще долго, Илья выдвинул из-под стола табуретку. — А что они пережили?

Несколько мгновений Корхмазян разглядывала Лунина, словно решая, стоит ли отвечать на вопрос следователя, затем тоже села.

— Вы про Спитак слышали? — наконец ответила она вопросом на вопрос.

— Это же город, — уверенно кивнул Илья, — я у вашего супруга, когда паспорт проверял, отметил, Спитак — место рождения.

— И что с тем городом стало, вы, наверное, тоже слышали? — последовал очередной вопрос.

— Спитак. Спитак, — несколько раз повторил Илья, пытаясь вызвать у себя в голове какие-нибудь ассоциации, но кроме воспоминаний о старом, тускло поблескивающем медью советском пятаке на ум так ничего и не приходило. Лунин уже собирался откровенно признаться в очередном, пусть и не самом значительном пробеле в своих познаниях, когда в самый последний момент вспомнил.

— Землетрясение! — почти радостно выкрикнул он и тут же, смутившись, повторил уже спокойнее: — Там же землетрясение было. Не помню, в каком году, я, кажется, тогда только в школу пошел.

— В восемьдесят восьмом, — сухо подсказала ему Корхмазян, — в декабре восемьдесят восьмого.

— Значит, я уже во втором классе был, — сделал вывод Илья. — Надо же, столько лет прошло, а все еще помню. Удивительно!

Очевидно, радость Лунина от того, что он смог хоть что-то вспомнить о событиях более чем тридцатилетней давности, его собеседнице не передалась. Наталья Петровна лишь укоризненно покачала головой и произнесла, не глядя на Лунина:

— В тот день в городе половина населения погибла. Каждый второй, представляете?

Сглотнув образовавшийся в горле комок, Илья на всякий случай кивнул.

— Грачик и Ной, они оба живы остались. Повезло. Мне Грачья рассказывал, провинились они за день до этого. Сильно провинились. Они ведь тогда еще молодые были, и тридцати не исполнилось. А пятого числа у Памусяна как раз день рождения приключился. Оно ведь, сами понимаете, для молодых мужиков хуже нет, чем когда на понедельник выпадает. И отметить охота как следует, и вся неделя еще впереди. Ну вот эти двое не удержались, гульнули по полной программе. Не на работе, конечно, вечером уже. Вот только на следующий день работники из них никакие были. Так ведь они, нет чтобы с бригадиром как-то договориться, сдуру они разругались с ним вусмерть, чуть до драки не дошло. Хорошо, растащили. Бригадир и не стал терпеть такое безобразие. Пошел да вечером руководству и нажаловался. Вот утром седьмого их обоих к директору и вызвали. А работали они тогда на стройке. Как тогда это называлось? Домостроительный комбинат, кажется. ДСК — точно! Грачик рассказывал, они новые панельные дома в городе строили. Один уже полностью готов был, даже заселять стали. Как раз у обоих родители в новом доме квартиры получили. Они ведь уже в годах были, ветераны труда. А из таких домов, панельных, целый микрорайон хотели выстроить.

— Так и что, досталось им от директора?

Илья попытался вернуть несколько увлекшуюся, на его взгляд, Наталью Сергеевну к сути разговора и тут же удостоился очередного укоризненного взгляда.

— Так они к нему и не попали, — наконец покачала головой Корхмазян. — Сперва у него утренняя планерка была, затем какие-то неожиданные дела появились, люди приехали. Ну а этим двоим что делать? Сказали им сидеть и ждать. Вот они и сидели, ждали. В итоге дождались. Мне, конечно, самой трудно представить, но как Грачик говорил, словно в здание со всех сторон несколько танков врезалось. Пол рухнул, потолок рухнул, стены тоже на них завалились.

— Даже пол? — Илья не смог сдержать удивления.

— Третий этаж был, — объяснила Наталья Сергеевна. — Все вниз ушло. Людей много погибло, и директор погиб. А эти двое уцелели, даже сами выбраться смогли, так плиты удачно сложились. Для них удачно. Грачье лишь ногу повредило в колене, на всю жизнь хромой остался. Но нога что? Это ж ерунда. Их бригада, кто новый дом строил, так вся полностью и погибла. Вместе с бригадиром.

— Новый дом, — растерянно пробормотал Лунин, — странно. Новый-то должен был выстоять.

— А так, — Корхмазян резко махнула рукой, словно выплескивая невидимую воду из невидимого кувшина, — я, конечно, во всем этом совсем мало что понимаю, но как Грачья объяснял, нельзя было в том районе панельные дома строить. Сложились они. Как сильно тряхнуло, так и сложились. Тот дом, в котором их родители квартиры получили, тоже рухнул.

Наталья Сергеевна замолчала, нервно сцепив пальцы рук. Лунин тоже молчал, понимая, что любые произнесенные сейчас слова будут лишены всякого смысла.