Пиковая Дама

— От тебя тоже родаки избавились, Краснова?

— Типа того.

— Ты, это. Не стесняйся. Налетай на картоху.

— Обед же будет…

— И чего? — брызнула крошками Соня.

Оля взяла горсть чипсов.

— Нам надо вместе, — сказала Алиса. — Стаей. Иначе не проживешь, загнешься. Вообще предлагаю создать девичью банду. Грабить и убивать дураков.

— Я в теме, — сказала Соня.

— Ты у нас за двоих считаешься, так что уже трио. Краснова, ты с нами?

— Ну… наверное. — Оля осторожно улыбнулась.

— О, вижу красивую улыбку, чую соперницу. Квартет «Жесткие цыпочки» к бою готов!

Девочки засмеялись.

К двум часам поперли вороны. Оседлали ветви деревьев, заполонили небо черными тучами. Из столовой учащиеся слушали похоронное карканье, шелест крыльев, перепалку птиц.

Поварихи шлепали в подставленные тарелки пюре. Они, поварихи, минуту назад говорили на пищеблоке о ночных шорохах: кто это, мол, ходит по коридорам и скребется в двери? Кошки? Ежи?

Ученики садились за продолговатые столы. Сдобная Элеонора Павловна дирижировала подопечными:

— Симонова, с хлебом ешь. Артур, салфетку бери!

Малыши неохотно ковыряли вилками порции. Оля нашла в толпе пригорюнившегося брата, помахала издалека. Он чуть шевельнул пальцами: робкий, забитый. Оля часто намекала маме, что братец с приветом. Да, она сама не отличалась социальной мобильностью, но в восемь лет бояться темноты и Буки? Не отходить ни на шаг от мамы, плакать, попав под дождь?

Чудик…

* * *

— Видишь, вон там? Я про него говорила… — Тот глист?

Две десятиклассницы шептались, косясь на парня, одиноко сидящего у колонны. Он был худым, с непослушными, падающими на брови волосами.

— Мы его в четверг облили томатным соком.

Девочки захихикали.

Женя догадался, что смеются над ним, — так школьные парии тонко чувствуют всякий ироничный взгляд, всякую ухмылку. Он не придал смеху особого значения: учился игнорировать агрессию. Простое упражнение: представляешь вокруг себя бетонную стену — ментальную ограду от хамья и зубоскалов.

Женя рисовал. Шариковая ручка скользила по бумаге: бедра покруче, меч помассивнее. Звездочка — это обоюдоострое лезвие блестит. Черточки — это вибрирует энергия, источаемая героиней. На тетрадном развороте длинноногая красотка в трико рубила мечом киборга. Художник не поскупился: из декольте выпирали полушария пышной аппетитной груди. В бровь героини Женя вставил колечко, красной пастой изобразил короткие, торчком, волосы.

— Добби, вот ты извращенец!

Женя попытался захлопнуть тетрадь, но прототип воительницы опередил.

— Отдай! Отдай же!

Алиса оттолкнула его руку и плюхнулась на лавку, напротив. С ней были Соня и девочка, которую он раньше не видел в интернате. Густые каштановые локоны, настороженные манеры новичка…

«Милая такая», — подумал Женя.

— Под мечом ты подразумевал свое хозяйство?

— Чего? — Женя залился краской стыда.

— Того, отличник! Фрейдизм! Между прочим, — Алиса швырнула тетрадку через стол, — сиськи у меня больше. — Она стиснула ладонями объемистую грудь — Оля только мечтала о такой. Третий размер как минимум. — Правда же?

— Ага, — не отрываясь от картошки, подтвердила Соня.

— Во-первых, это еще не доделано, — сказал Женя. — Во-вторых, это вообще не ты.

— Ну да, однояйцевый близнец. К твоему сведению, девушки любят, чтобы их защищали от киборгов. А не вручали им меч для самообороны.

Женя потупился.

— Я — Оля, — представилась шатенка скромно.

— Я…

— Добби, — подсказала Алиса. — Он тут живет постоянно, даже по выходным. Сторожит пыль! Или учится у мастеров живописи, как задницы рисовать.

Оля вспомнила неопрятные полотна из холла. Их так и не увезли, а, очистив от паутины, повесили обратно на стены.

— Вообще-то, я — Женя. Меня не могут забрать.

«Как знакомо», — подумала Оля. Сколько в этой фразе щемящей тоски, будто речь о щенках или разонравившихся куклах: «Меня не могут забрать».

Она посмотрела на брата, пьющего мелкими глотками чай в другом конце огромной столовой, перевела взор левее. В животе защекотало — она моментально подобралась и завозилась, приводя в порядок прическу.

Плечистый мальчик — тот, что ссорился с мужчиной на парковке вчера, — шагал к их столику. В аляповатой кофте-кенгуру, бренча браслетом и медальонами, он напоминал модного рэпера, сошедшего со страниц глянца.

— Привет, честной народ.

— Хэллоу. — Алиса отодвинула тарелку, чтобы мальчик смог поставить свой поднос.

Лес встряхнул гривой за окнами, вороний грай воспарил в хмурое небо.

— Сделал? — спросил мальчик Женю.

— Да. — «Художник» вынул из рюкзака стопку тетрадок. — Физика. И вот геометрия.

— Молоток. — За тетрадки Женя обогатился на тысячу рублей. Расплатившись, русоволосый мальчик окинул Олю заинтересованным взглядом. Словно только сейчас заметил.

— Свежие лица? Люблю такое.

— Кирилл, это Оля, Оля, это Кирилл. — Алиса заулыбалась хитрыми глазками, поддела вилкой корнишон.

— Будем знакомы…

У Кирилла были синие-пресиние радужки. Оля стушевалась — ее адаптивность дала сбой. Горло пересохло, она поднялась из-за стола.

— Я за чаем.

Ругая себя — как дура вскочила! — Оля встала в очередь. Интересно, Кирилл смотрел ей вслед? Как мальчики обычно смотрят, оценивая?