Пилигрим

А когда сквозь нее стали проноситься чужие видения, сны и образы, поняла, что разбила не другого — других.

Любовь и Маргариту.

За ней гнались — разъяренный командир экспедиции и нечто, сущность, настолько огромная, что на нее не действовало даже время. И Полина понимала, что проигрывает эту гонку. Она, не имея рта, глотки и легких, заорала где-то в глубине своего сознания. Закричала так, что перед глазами полыхнуло.

Она стала звуком. Светом. Мыслью. И не сразу поняла, что видит знакомую картину, будто художник выкрасил привычные объекты в один свинцовый цвет. Но она смогла уловить закономерности, и сразу увидела истинный облик вещей.

То были пульсирующие звезды, формирующиеся системы, кружащиеся планеты. А также туманности, галактики, пылевые спирали, «черные» дыры, пояса астероидов и бесконечная стена Горизонта.

Колоссальная песочница с живым миром!

Это все сон! Это просто сон!

Она может зачерпнуть этой серости, слепить что угодно. Комок, блик, лодочку, рыбку. Или, к примеру, лошадь…

Это все не может быть правдой! Это дурацкий сон из-за принудительной гибернации!

… Или дом, как на картинке в детской книжке про девочку, которую унес ураган.

Она все еще в капсуле, ее сейчас должны спасти, подобрать!

— Рэка! Рэка! Рэка!

Ее что-то догнало, принялось сминать, перемалывать, раздирать. Потащило обратно во мрак, на сей раз, противиться этому было невозможно.

Прежде, чем исчезнуть полностью, гибнущее сознание ухватилось за единственный оставшийся образ. И пожелало Быть!

Бездушная сущность поглотила свою добычу, втянулась обратно в разрыв между мирами.

Не обратив внимание на маленькую спасательную капсулу со спящей внутри девушкой, медленно дрейфующую в космическом пространстве.

Юрий рывком сел, испуганно пялясь в кровавую пустоту. Не сразу понял, что перед ним стена карцера, окрашенная светом дежурного ночного освещения. Поморщился, приложив кулак к груди — сердце бешено колотилось, медленно отступающий ночной кошмар оставлял на лбу и спине следы в виде липкой испарины.

Опять этот сон! Неужели тоже воспоминание Элли? Или ее теперь звать Полиной? В любом случае, это многое, очень многое объясняло. К примеру, тот дом на Кардоге-3.

Гарин закашлялся — отчего-то першило в горле. Он слез с тахты, прошлепал босыми ногами до умывальника. Вытащил из ниши в стене трубку поилки, сделал несколько долгих глотков.

Его что-то заинтересовало на стене, в самом углу. Что-то, чего еще вчера не было.

Юрий убрал поилку, вытер рот рукавом и присмотрелся. Выругался сквозь зубы, принялся колотить в дверь, вызывая вахтенного.

На стене, проев пластик, неровным пятном поселилась неприятная махровая плесень.

* * *

Выспаться Гарину не дали. К любой плесени на звездолетах относились крайне серьезно, поэтому на зов вахтенного примчалась целая санитарная команда в одноразовых бумажных комбинезонах. Пока они скребли и оттирали стену, Юрия перевели в соседний бокс, предварительно тщательно обследовав биоанализатором и опрыскав чем-то вонючим. Тахта в новом карцере тоненько скрипела при каждом движении, и Гарин, без того еле засыпающий под гнетом лезущих мыслей, нервно вздрагивал, неосторожно пошевельнувшись.

Заснул лишь под утро, чутко, неприятно. Только нашел удобное положение, как включился свет, сопровождаемый нудным гудком.

— Подъем! — заорал вахтенный, стуча каблуком по двери.

Гарин искренне посоветовал ему убраться подальше, перевернулся на другой бок и попытался закрыть уши ладонями. Вахтенный не стал испытывать судьбу, ушел.

Разбудили Юрия через полчаса. Вновь взвыла сирена, в дверь грубо и громко стукнули, панель с шелестом уехала в стену.

Гарин бросил тяжелый взгляд через плечо, собираясь отвоевать себе еще времени на сон, но, увидев вошедшего, с кряхтением перевернулся и сел. Запустил пальцы в короткие волосы, массируя лоб и затылок, зарычал, будто урсулит. Потом протянул руку, принимая чашку густого кофе.

— Спасибо, Кахир, — поблагодарил Гарин.

— Сказали, что ты любишь, — пространно ответил исполняющий обязанности командира мобильной группы.

Юрий сделал маленький глоток обжигающего и горького напитка, буквально ощутил, как вслед за проваливающимися в желудок каплями к нему возвращаются силы.

— Люблю, — не стал спорить он, качнул чашкой. — Из моих запасов?

— Да.

— Уже переехал в мою каюту?

— Пока что нет, — без тени иронии ответил Джаббар. — Тебя только это волнует?

— Извини, — покачал головой Гарин. — Хреновая ночь.

Лейтенант прислонился плечом к стене, сложил руки на груди. Критически осмотрел Юрия.

— Я бы посоветовал обратиться в санчасть, — наконец сказал он. — Ты выглядишь неважно. Правда, что в твоем боксе обнаружили плесень?

Гарин кивнул.

— Возможно, у тебя отравление токсинами?

— Возможно.

— Я хочу задать тебе один вопрос, Юрий.

— Сейчас? — Гарин удивленно поднял брови, щурясь от света. — Кахир, я сейчас не лучший собеседник. За кофе, конечно, спасибо, но давай поболтаем в другой раз.

— Тот случай, на тренировке, когда ты назначил меня «раненым» — ты специально это сделал?