Пилигрим

Но дело было даже не в том, что Ирби, по сути, бросили на произвол судьбы, что у него не осталось ресурсов и агентуры. Это было не страшно, с этим можно работать. Важно другое — к Ирби вдруг пришло осознание взаимосвязи гибели сознания Суратова и появлением Язвы, уничтожающей миры. Словно Хурсаг поглотил не просто личность Императора, а вместе с ним материю настоящего мира!

А что, если сама Вселенная являлась проекцией сознания Суратова?

Эта идея выглядела настолько грандиозной, насколько и пугающей. Она противоречила всем религиозным догматам Рхеи, но Ирби давно понял, что все не так, как преподносит Дуглугар. Что Хурсаг — совсем не добрый божок, а хищная неизведанная сущность, обитающая где-то между пространством и временем.

На этом фоне идущая между Содружеством и Империей война казалась настолько ничтожной, насколько может быть ничтожным столкновение двух камней в жерле проснувшегося вулкана.

Но даже не это было самым важным — увы, на процессы космического масштаба Ирби повлиять все равно никак не мог. Однако, он увидел для себя неожиданные перспективы, увидел возможность быть не просто свидетелем, а участником событий.

Ведь если двоим удалось стать бессмертными, способными силой мысли путешествовать среди звезд, то почему не попробовать и третьему? И раз уж эту тайну не узнать у Императора, осталась лишь одна нить, ведущая к сердцу лабиринта — Полина Ильина, она же Элли Берг.

Ирби не верил в судьбу или удачу. Но как еще объяснить, что он раз за разом сталкивался с этой странной девчонкой? Как объяснить ее появление на корвете «Полынь», за которым совсем по другой причине наблюдал один из скрытых агентов Ирби?

Отец сказал бы, что это эхо песни Хурсага. Сенатор Майерс — что это прогнозируемое стечение обстоятельств.

Ирби предпочитал считать это наградой за труды. Следовало лишь прийти и взять свое.

Что он и планировал сделать, капсулируя сознание для сверхдальнего броска.

Что ж, Полина Ильина, ждать осталось не долго. Будет очень приятно вновь окунуться в твои глаза.

Окунуться, и остаться в них насовсем.

Глава 5. Юрий Гарин

Вытянутые хвосты галактик тянулись друг к другу, будто руки разбросанных в черном холоде пассажиров погибшего корабля. Тускло мерцали серебристыми облаками гигантские туманности, ярко пульсировали похожие на веретено квазары, пронзая стреловидными лучами спирали звездных скоплений.

И все это непостижимое по своим масштабам пространство, все то, что принято называть космосом, жалось друг к другу, словно испуганные светлячки на бескрайнем поле. Все эти звезды, системы, галактики и туманности напоминали связанную тонкими нитями сеть, местами плотную, местами почти незримую, в перспективе и вовсе сливающуюся в единый блестящий ком.

А между этими нитями, между очагами космической активности, простирались поистине чудовищные пустоты мертвой тьмы.

Такой виделась Вселенная со стороны Горизонта — грандиозной, и, одновременно, обреченной.

— Паутина, — еле слышно произнес Гарин, разомкнув спекшиеся губы.

Его взгляд блуждал где-то вдали, по ту сторону обзорного экрана. В голове липко цеплялась за все фраза, сказанная штурманом Кирикой накануне: «По левому борту я слышу, как кричат звезды. По правому — как молчит бесконечность».

— У каждой паутины есть паук, — откликнулся голос. — Это его охотничьи угодья.

Юрий еле заметно скривил губы, ответил:

— Слишком драматично.

— Драматична ли энтропия? — не согласился голос. — Всего лишь законы Вселенной.

— Прах к праху, — Гарин закрыл глаза, словно действительно гасил звезды. — Все конечно и все не имеет смысла.

— Ты с кем разговариваешь, Юра?

Гарин дернулся, выходя из оцепенения, заморгал, прогоняя расплывающийся образ гигантской сверкающей паутины. Обернулся.

На пороге его каюты стоял Одегард — хмурый и серьезный.

— С модулятором, — Гарин бросил взгляд на стол, куда обычно клал устройство.

Стол был пуст.

Рэй сделал шаг и бросил на койку Юрия знакомый «лепесток».

— Ты забыл его в душе, — Рэй внимательно посмотрел на Гарина.

— Хватит меня сканировать, — поморщился Юрий. — Все со мной хорошо!

— Еще раз говорю — сходи к Тэ Иревиа, — наставительно ответил норвежец. — Длительная гибернация всем дается нелегко, у каждого свои проблемы вылезают.

— Со мной все в порядке.

— Да нихрена не в порядке, — парировал Рэй. — Ты свой взгляд в зеркале видел? От тебя даже Одучи шарахается.

Гарин раздраженно вздохнул, не желая продолжать разговор. Сменил тему:

— Ты за мной?

Одегард кивнул. Кровожадно оскалился, потирая кулаки:

— Идем, разворошим это гнездо.

Юрий ответил короткой улыбкой, взял прислоненный к стене УМАС с гражданскими насадками на ствол, повесил на пояс ножны с десантным ножом.

— Думаешь, пригодится? — поднял брови Рэй.

— Не помешает, — Юрий повесил автомат на шею. — Идем.

В коридоре Одегард включил наплечный фонарь, холодный свет неприятно ударил по глазам.