Пилигрим

Неделю назад капитан отдал приказ о режиме экономии — «Полынь» слишком долго плутала в поисках куска камня, кем-то по ошибке названного «планетой». Кое-кто из офицеров даже этот термин подверг сомнению — мрачный и холодный космический скиталец Кафедир-21 был чуть больше Луны, одиноко дрейфовал в сторону Горизонта, больше напоминая крупный астероид. Если бы не одно «но» — у этой планеты-сироты имелся собственный спутник явно искусственного происхождения.

Гигантская лошадь, грубо вылепленная из скальной породы.

Это могло бы показаться забавным, если бы не выглядело настолько удручающим — словно детская игрушка, оставленная вечно вращаться над безжизненной планетой.

Больше ничего интересного Кафедир-21 предложить не смог, и даже дотошный бхут вился над планеткой меньше обычного. Если бы Юрия попросили описать состояние господина Грюнера, то он бы предположил, что Высший оказался чем-то разочарован.

Теперь корвет удалялся в сторону далекой Арки, оставляя позади каменного странника с его странным спутником. Несчастную планету еще можно разглядеть в отраженном свете дюз, но вскоре непроглядная тьма вновь затянет ее в свое беспросветное чрево.

А еще казалось, что вместе с планетой во мрак погружается «Полынь», повинуясь приказу капитана.

Да, они очень далеко забрались. Почти как когда-то, во время боя в Полости Глизе. Но с тех пор многое изменилось — и жить по-старому больше не получалось. Больше не было уверенности в Арках, в имперских блокпостах и станциях снабжения. А без этого маленький рейтарский корвет, плутающий по окраинам Вселенной, мог рассчитывать только на себя.

И без того узкие коридоры звездолета теперь напоминали пунктиры светлых оазисов посреди тяжелой тропической ночи. Огоньки горели лишь над рабочими панелями, на поворотах и возле лестниц. Бледно фосфоресцировали на полу аварийные указатели. В «дневное» время освещались лишь рабочие палубы, рубка и жилые кубрики, в остальных помещениях царил призрачный сумрак. Но даже в эти часы корвет казался пустынным — все члены экипажа, не занятые на марше, отдыхали в капсулах гибернации.

В числе бодрствующих оказались и «блохи». На их долю выпало заниматься тем, что внезапно объявилось на борту «Полыни».

Юрий по старой памяти называл это Изнанкой.

В коридорах отчетливо пахло химикатами, но даже сквозь эту удушливую вонь прорывалась горечь, от которой першило во рту. Свет фонарей выхватывал безобразные разводы на стенах — следы упорной и, пока что, безуспешной борьбы экипажа со странной грибовидной плесенью. Появившись на нижних палубах, она медленно, но неотвратимо проникала выше. Штатная группа биозащиты, вооружившись специальным термогелем и химическими распылителями, день и ночь сновала по корвету, выжигая заразу. Но та неизменно появлялась вновь, преображая не только вид, но и атмосферу корабля.

Возле лестницы на технический уровень их встретил Журавлев с автоматом на шее. В парне было сложно узнать того курсанта, прибывшего когда-то на «Полынь», не осталось больше ни внешней мягкости, ни студенческого лоска. Сейчас Андрей больше напоминал худого и злого волчонка, еще не опасного, но уже жилистого и дерзкого.

Интересно, Иван Гречин, узнал бы сейчас своего друга?

— Кахир сказал вас дождаться, — глаза Журавлева утопали в тенях усталости. — Все уже готовы.

— Раз нас нет — значит не все, — наставительно буркнул Рэй.

— Бек внизу? — уточнил Юрий.

— Да, — Андрей ответил словно нехотя.

Все же, он так и не принял до конца Гарина как старшего товарища. А теперь, когда командиром «блох» стал лейтенант Джаббар, видимо и вовсе считал общение с Юрием необязательным.

Вопреки ожиданиям, на нижней палубе горела полная иллюминация. Это было настолько непривычным, что Юрий словно впервые увидел эти коридоры, стены и решетчатый пол. И этих людей, внезапно контрастных, но каких-то одинаково пыльных и болезненных.

— Наконец соизволил снизойти, — беззлобно проскрежетал Бек, протягивая Юрию сухую и жесткую ладонь.

Старый мастер выглядел неважно — скособоченный, опирающийся на трость из обрезка трехгранного стального прута, с красными пятнами раздражения на лице, с перекошенным на сторону ртом. Однако, его рука оказалась крепкой, а глаза из-под кустистых бровей блестели остро и пронзительно.

Рядом с ним, возле серой колонны магистрального технического лифта, топтался угловатый матрос в промасленной технической робе и с ободом сканирующей вуали на лбу.

— Доно, ты собрался их потрошить? — подошедшая Кира, как всегда свежая и раздражающе бодрая, коснулась ноготком ножен. — Решил сожрать сердце вожака стаи?

— В свете экономии всего и вся — не самая плохая мысль, — усмехнулся Рэй.

— Вы позубоскалить сюда что ли спустились? — едко вмешался Бек. — У меня десяток парней на кранах уже полчаса сидит, вас дожидается!

— Без него просили не начинать, — кивнул в сторону Гарина Журавлев. — Приказ лейтенанта.

Бек недовольно дернул щекой, буркнул:

— Мне до приказов этого вашего…

Он поднял глаза на Юрия, спросил хмуро:

— Ты что ли в ствол полезешь?

— Я, — Гарин поправил наплечный фонарь. — У меня есть некоторый опыт.