Пилигрим (СИ)

Желтая ведьма завершила историю на словах о том, что второй кризис произошел с расколом общества, когда часть отпрысков бежала в пустыню. Так и появилось песчаное племя, которое со временем стало считать обитателей скал демонами и теперь опасается подходить к ним.

- А мы снова угасаем, - сказала Желтая, - как угли в костре. Ковчег дарит нам все меньше потомков Хранителей. Я и мои сестры относимся к сороковому кругу, как и другие люди из города. Но нас мало. И все чаще меж нами рождаются уроды, поэтому мы заманиваем песчаных мужчин обильной едой и питьем.

- Странно, что они до сих пор не попытались занять ваше место силой, - заметил Со.

Девушка потрогала себя по темени.

- Они пытались, но не смогли. Мы чувствуем друг друга и можем общаться без слов.

- Ах вот что, - кивнул Онерон.

Они подошли к подножию конусообразного предмета, и он уже догадался, что это и есть Ковчег. На самом деле, Онерон сразу узнал эволюционный модуль - одно из семян, что запустили эри для колонизации планеты человеческой популяцией. Очевидно, что-то пошло не так, и генный синтезатор стал воспроизводить партии клонов. Они некоторое время созерцали игру серебра и голубизны на боках Ковчега.

- Позволишь ли ты мне войти в Ковчег, чтобы поговорить с духом Хранителей?

На лице девушки отразился священный ужас.

- Войдем туда вместе, - Онерон подал ей руку.

- Зачем?

- На твоем роде висит древнее проклятие. И я сниму его.

Желтая колебалась:

- Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Может, ты коварный пустынный демон?

- Есть только один способ проверить, - сказал Онерон.

- Какой же?

- Верь мне. Иногда вера - это все, что сближает двух людей над пропастью пустоты. - Онерон взял ее руку в свою, давая почувствовать тепло. И когда он повел ее в Ковчег, девушка-клон не стала сопротивляться.

Позже, покидая пределы скального города, он сказал на прощание:

- Нам остается память. Со временем она станет истинным сокровищем, для нас обоих. Мир меняется, но память остается с человеком до самого конца.

И пустыня приняла его в свои пыльные объятия.

Многие дни проводил Онерон под палящими лучами солнца. Обычный человек не продержался бы в этом песчаном аду и трех дней, и путешественник возблагодарил своих покровителей за их технологии. Но даже с их помощью пустыня скупилась на дары. Силы Онерона таяли. Днями он спал, забравшись в тень чахлых кустов или камней. Вечерами и ночью совершал переходы. По утрам, уставший после длительного перехода, он наблюдал, как раскаляется воздух, и миражи пляшут по барханам в безумном танце взаимных отражений. Теперь у него появились новые друзья. Их было много. Одни были невидимыми, но постоянно напоминали о себе. Первую подругу звали Жажда, и она явилась к нему раньше всех, чтобы наделить его своим шершавым вниманием. Вслед за ней пришел Голод, что заводил длительные беседы на разные темы. Были и вполне материальные спутники. Когда Онерон спал, накрывшись ветошью, его покой хранили два стервятника. Черные, свирепые, они словно два тощих стража усаживались на свои посты, не подозревая о том, что их подопечный приберегает их на самый крайний случай.

Онерон спал, но сны были подозрительно реалистичны.

Когда он бодрствовал, явь казалась слишком зыбкой и похожей на сон.

Постепенно он перестал различать грань между этими двумя состояниями, двигаясь как сомнамбула.

Его плоть темнела и высыхала под солнцем, превращаясь в твердую сморщенную поверхность, как кожица у сухофрукта. У него выросли патлы, он пропах грязью и покрылся солью от литров пота, что исторгло его тело за все эти дни.

Цель приближалась с каждым днем, но продвигаться к ней приходилось слишком долго. Ему не хватало сил, и это сводило с ума.

Наконец на горизонте показалась точка. С каждым днем она росла и постепенно превращалась в маленький треугольник, похожий на одинокую гору. Онерон зашагал увереннее. У одного стража он забрал жизнь, и это обидело его друга по имени Голод. Онерону было все равно. Он не последовал за Голодом в пустыню, хотя Жажда еще составляла ему компанию. Второй страж почуял опасность; теперь он не рисковал подбираться к Со ближе, кружа над ним на приличной высоте. Глупое создание: веревка удлинилась, но не исчезла.

Далекая гора увеличивалась и вырастала, словно из-под земли, и вот, однажды, после особенно долгого марш-броска, Онерон смог увидеть ее очертания. Это была пирамида. Большая, четырехгранная пирамида, выполненная из белого искрящегося камня. Со удвоил свои усилия. До конечной точки его путешествия оставалось рукой подать. Презрев усталость, он поспешил к пирамиде и вскоре стоял у ее подножия, оценивая масштабы этого величественного сооружения.