Пилюля на палочке. Записки высокой девочки

Удивительное дело! Ещё неделю назад я чувствовала себя самой несчастной в мире. Меня не устраивало ни моё имя, ни мой рост, ни город, в котором я живу, и самое главное – прозвище, которое в очередной раз придумал Стрельцов-Удальцов – Пилюля на палочке. Что же теперь изменилось? Всё осталось прежним – и имя, и рост, и город, и прозвище – и, как ни странно, всё это меня устраивает! Мне хорошо! Я не хочу никуда уезжать!

На другой день меня выписали из больницы, а ещё через день я пошла в школу. И не успела я переступить порог, как почувствовала, что что-то изменилось. Мне казалось, что взгляды всех устремлены на меня, но почему? Неужели я стала ещё выше?

И тут ко мне чуть ли не подбежала Изольда Романовна и, схватив за локоть, потащила в рекреацию.

Сзади послышалось:

– Неужели это она?

– Конечно!

– Уникальный ребёнок!

Дорога в рекреацию мне показалась очень долгой.

«Наверное, это сон, – подумала я. – При чём тут я и уникальность? Нет во мне никакой уникальности».

А в рекреации…

Первое, что бросилось в глаза, так это огромный плакат, на котором было написано:

«Выставка работ ученицы 5 «А» класса Зинаиды Смирновой».

А под ним висели мои рисунки. Нет, не только под ним. Ими были плотно увешаны все стены рекреации. Вот изображён гимнастический конь, рядом с которым я лежу на матах, вот – канат-гусеница, на котором беспомощно висит Сыромятникова, вот – каток, с которого меня чуть ли не несут к выходу все наши, и, наконец, длинная тёмная траншея, в которую я ухитрилась свалиться. Да, и штук десять вариаций на тему затылка Стрельцова-Удальцова.

Ничего себе!

Теперь я поняла, что имели в виду девчонки, когда говорили наперебой по телефону «тут такое!».

Ко мне подошёл незнакомый мужчина и сказал:

– Ну что, будем знакомиться? Я – директор городской художественной школы. Эти рисунки мне показали твои родители, пока ты лежала в больнице. И я понял, что тебе, Зинаида, надо учиться у нас. Дарю тебе сертификат на обучение. Ну а теперь – милости просим на твою первую персональную выставку.

Все начали хлопать, что-то говорить, и сквозь голоса я слышала:

– Это же наша Пилюля!

– Пилюля на палочке! Гордость класса.

Я замерла. Кто сказал слова про гордость класса? Похоже, Стрельцов-Удальцов.

И что я так переживала из-за этой Пилюли, думала я, Пилюля на палочке – это же так прикольно!

И, глядя на свои работы, я поняла, что теперь мне абсолютно всё равно, как меня называют – Дылдой, Телевышкой, Каланчой… Я нашла свою уникальность! Причём, настоящую уникальность! И чтобы эту уникальность иметь, не надо никому ничего доказывать, не надо выслеживать опасного преступника – достаточно найти любимое дело и им заниматься!

Получается, что моя уникальность всегда была со мной, только я не знала, что это и есть уникальность. Как, оказывается, всё просто!

Пока я размышляла над этим, откуда ни возьмись появились родители. Наверное, отпросились с работы.

– Зин, ты уж извини, что мы показали рисунки без твоего ведома. Нам просто хотелось узнать, есть ли у тебя способности. Ведь если есть, их надо развивать! – сказала мама.

– И всё же, Зинаида, запишись ещё в баскетбольную секцию. Тогда ты точно станешь гармоничным ребёнком, – как всегда, прогудел папа. И вдруг замолчал. И уставился куда-то в сторону. Я посмотрела туда, куда был устремлён его взгляд, и остолбенела. К нам двигались трое: Павел Фёдорович, замминистра по спорту и… моя однофамилица и двойница – Алевтина Смирнова!

Замминистра, увидев нас вдвоём с Алевтиной, начал громко смеяться. А Павел Фёдорович пояснил:

– Вот, решил вас познакомить. Ведь объединяют вас не только одинаковая фамилия и внешность, но и удивительное упорство. Думаю, вы подружитесь!

Разумеется, подружимся!

– Слушай, а пойдём завтра на каток! – предложила Алевтина.

– Конечно, пойдём. – Я отыскала взглядом Ирку Ильину, Жеребцову и Сыромятникову и сказала: – А давай ещё девчонок с собой возьмём!

– Не вопрос, – ответила однофамилица, и я опять почувствовала себя абсолютно счастливой.