Пиндар, Вакхилид. Оды, фрагменты

Медея

: О царь священных АфинИ мягких душой ионийцев владыка!
Здесь только что бранную песнь сыграла
Труба медноустая: что это значит?
Наверно, какой-нибудь враг оцепляет дружиной
Нашей земли пределы?
Или, может быть, воры — на выдумку злые —
Отбив от пасущих,
Овечьи насильем стада угоняют?
Иль что, наконец,
Тебе ужалило сердце? Поведай!
Подумать: кому же и ждать из людей
От сильных подмоги,
И даже от юных, пожалуй, поддержки, —
Когда не тебе, Креусы потомок, Пандионов сын?

Эгей

: Сейчас, весь путь перебравНогами, из дальнего Исфма явился
Гонец и дела несказанные мужа
Поведал могучего. Синид убит им,
Надменный и силою высший из смертных, рожденье
Бога долин Дитопских
И Кронида, земли колебателя, чадо.
В ущелье заросшем
Мужей убивавшего вепря сразил он...
И Скирон убит,
Злодей, в борьбе и Керкион осилен.
И молот отцовский отбросил тяжелый
В досаде Прокопта,
Сильнейшего мужа познавши нежданно...
Мне страшно, увы! Какой же все это приемлет конец?

Медея

: А что же посол говорит?Откуда и кто он, безвестный? Какую
Одежду он носит? В оружии ль бранном
И много ли войска ведет он с собою?
Иль видел гонец одного и без всяких доспехов?
Может быть, путь совершает,
Как торговец бродячий, тот муж неизвестный,
Когда на чужбину
И бодр, и крепок, и полон отвагой
Идет он, купцам
Гордясь присущею силой... Конечно,
Его на злодеев сам бог ополчил,
Да кару приимут.
А вечно творившим обиды от кары
Уйти не легко: все рано иль поздно приемлют конец.

Эгей

: Всего два мужа при нем, —Коль верить гонцу: и за мощные плечи
Он меч перекинул...
В руках же два дротика держит блестящих
И голову сверх золотистых волос прикрывает
Шлемом чеканки лаконской...
Грудь пурпурный хитон окружил ему плотно,
И сверху хламида
Из шерсти овец фессалийских. И пламя
Гефеста в очах
Сверкает грозно. Почти еще мальчик,
Подросток, но, чары Арея вкусив,
Уж бредит войною,
Весь полон он бранным бряцанием меди
И жаждет узреть он славой любимые стены Афин.

М. Е. Грабарь-Пассек (1893—1975) ПЕРВАЯ ИСТМИЙСКАЯ ОДА [813]