Пётр Прусов

Вскоре, после нового, 1972 года, уже был готов пластилиновый макет в натуральную величину со складным брезентовым верхом. Макет за- чехлили, и дизайнер оказался словно в подвешенном состоянии, по- скольку продолжения проекта сразу не последовало.

Пока длился этот «вакуум», Сёмушкин сделал масштабный маке- тик будущей «Нивы». В то время он как раз познакомился с Петром Прусовым, и вместе они уже стали обсуждать этот проект не только с точки зрения дизайна, но и конструкции. Делали далеко не «показуш- ный» макет. Стремились максимально приблизить идею к реальному производству.

Владимир Соловьёв увидел прообраз «Нивы» в масштабном макете и очень заинтересовался: «А это что такое?». Тут Прусов и Сёмушкин показали ему готовый плаз, то есть, чертёж будущей «Нивы» в нату- ральную величину. Там были прочерчены агрегаты, сделана компоновка.

«Запаска» уже была под капотом, бензобак под сиденьем. Получился компактный цельнометаллический кузов. Соловьёв усомнился:

– Думаете, получится?

На что Прусов ответил ему утвердительно. Тогда главный спросил:

– А сколько времени нужно, чтобы сделать макет в натуральную ве- личину?

– Да, месяца три надо, – сказал Сёмушкин, не представляя послед- ствий такого ответа.

– Хорошо, – согласился Соловьев. – Вот 20 августа и встретимся на техсовете.

Никаких лишних указаний и разговоров не было. Всем стало ясно, что к 20 августа 1972 года макет должен быть готов.

Прусов считал, что новый автомобиль должен быть особенным. Ему виделся «мускулистый» легковой автомобиль. И Сёмушкин такой про- ект сделал. Но надо было признать, что на тот момент – по отточенности и завершенности форм – их новый проект проигрывал «даниловскому» варианту. Художественный совет УГК высказался за вариант Ю.М. Да- нилова – это была утилитарная модель с тентом вместо крыши.

К тому времени Прусов уже был ведущим конструктором по вне- дорожнику. Услышав о решении дизайнеров, он возмутился. И решил не участвовать далее в том, что ему не по душе. Пришел на приём к главному конструктору Соловьёву и сказал:

– Проект Данилова противоречит моим взглядам и моей концеп- ции. Я его вести не буду! Ищите другого конструктора.

Главный отреагировал очень сдержанно и спокойно:

– А что, уже был технический совет? Прусов кипятился:

– Ещё нет, но ведь художественный совет уже принял решение по кузову!

Соловьев «остудил» его:

– Чего ты горячишься-то? Давай подождем…

В назначенный срок начался технический совет. Разумеется, на суд совета были представлены два макета – Данилова и Сёмушкина.

И тут неожиданно Соловьев сказал:

– Знаете, вот этот образец (он указал на макет Данилова) более от- точенный, а вот этот проект кузова – более перспективный. Давайте мы первый проект пока закроем чехлом и поговорим о перспективном варианте. Что в нём ещё надо бы доработать?

Мудрый Соловьев «разрулил» ситуацию. Спора по двум макетам не получилось. Все стали обсуждать второй вариант, который и лёг в ос- нову будущей «Нивы».

Позднее Пётр Михайлович вспоминал:

– Надо отметить, что Соловьёв сумел создать в коллективе ОГК- УГК весьма благоприятную творческую атмосферу. При обсуждении проектов он выслушивал всех – и маститых, и «зелёных». И при приня- тии решения значение имела только ценность предложения, а не ранг специалиста, его внёсшего. Он вообще много доверял молодым. Был тер- пелив, выслушивал всех, никого не перебивая, давая возможность выска- зывать своё мнение по нескольку раз. Но уж после принятия решения требовал следовать ему без отклонений. Запомнилась мне ещё одна черта первого главного конструктора: он настолько уважал специали- ста, что если была необходимость сделать замечание, выговор или даже просто «повысить голос», то испытывал при этом страшное неудоб- ство и краснел. Мы же, зная это его свойство, старались поменьше за- ставлять его краснеть за наши действия.