В то время в Москве было, по официальным документам, девятнадцать стрелецких полков, заключавших 14 198 человек, да, кроме того, несколько регулярных, солдатских полков. Из этого числа весьма немногие, не разделяя общаго неудовольствия, не участвовали в челобитной, поданной царю, которая касалась шестнадцати полковников стрелецких и одного солдатскаго генерала.
Ha наших землях, на наши сборные деньги, полковники выстроили себе загородные домы; посылают наших жён и детей в свои деревни пруды копать, плотины и мельницы делать, сено косить, дрова сечь; нас самих употребляют во всякие свои работы, даже отходы чистить; принуждают побоями, батожьём, на собственный наш счёт покупать цветные кафтаны с золотыми нашивками, бархатный шапки и жёлтые сапоги; а из государскаго жалованья вычитают многия деньги и хлебные запасы.
Они также грозили добраться и до других изменников, разумея под сим главнейших правителей Царскаго Совета, которые соблазняют Государя.
Первое же к народному возмущению явное бысть возбуждение сице. Того (1682) – го лета в зимнее время Богданова полку Пыжова стрельцы всем приказом били челом великому государю на него, Богдана, – что он, Богдан, вычитал у них по половине государского денежного жалованья – а иных и больше, – с великим прилежанием и со слезами по многое время. И великий государь, видя многое их челобитье, указал о том розыскать (произвести расследование). И первой его государской советник болярин Иоанн Языков, по наговору полковников стрелецких, велел о том розыск учинить неправедной и учинить челобитчиком, лутчим людем, жестокое наказание, дабы впредь иных приказов стрельцы, видяще, что за челобитье на полковников над их братьею, стрельцы, делается, впредь на полковников в налогах своих великому государю не били челом и были бы всегда полковником от того страха в покорении.
…Имеются точные сведения, заставляющие думать: а не было ли оно [назревающее восстание] основной и главной причиной его [царской] смерти? Приблизительно за два дня до его кончины один стрелец был бит кнутом из-за того, что он в воскресенье, будучи послан на какую-то стройку (которую их царские величества хотели как можно скорее завершить), работал там слишком медленно. Кроме того, был также посажен один офицер, который ими командовал, а с ним и ещё несколько стрельцов. Но их товарищи не только избежали наказания, но и начали громко кричать, что служба их стала невыносимой, ибо их принуждают даже воскресенья лишать святости и что нужно найти способ от этого избавиться.
После сего дали они взаимную клятву, настоять на том, во что бы то ни стало, чтоб их девять злостных начальников повесили.
Призывы эти, какими громогласными поначалу они ни были, потом удалось подавить. Однако всеобщее сочувствие этому делу оказалось настолько фатальным для покойного царя, что он уже на следующий день стоял на пороге смерти.
Затем предоставим самому Господу рассудить это дело: царь Феодор, в течение нескольких дней понемножку прихварывая, умирает 2 июля 1682 г.
…Недолго пришлось царю жить с молодою женою. Через два месяца с небольшим после своей свадьбы, 27 апреля 1682 года, он скончался, не достигши 21 года от рождения.
…Его, говорят, отравили.
Из материалов Аптекарскаго приказа можно узнать, что в 1682-м году доктор-немчин Андрей Келлерман осматривает умершаго Феодора [Алексеевича?]: не умер ли он от лекарств, которыя ему давали? Вероятно, была жалоба родственников на лечившаго его доктора. Келлерман сказал, что знаков на теле, чтобы умер от лекарств – нет, а умер он, по признакам, от «прилипчивой злой огневой болезни».