Пётр Великий в жизни. Том второй

От Bиннuyca, придворного государева, который сам видел совершение сей казни.

Подлинные анекдоты о Петре Великом, собранные Яковом Штелиным. Третье издание, вновь исправленное. М., 1830. Части 1-2. С. 187

Великий Пётр, повествуют иноземные писатели, поднял голову и почтил её поцелуем. Так как он считал себя сведущим в анатомии, то при этом случае долгом почёл показать и объяснить присутствующим различные части в голове; поцеловал её в другой раз, затем бросил на землю, перекрестился и уехал с места казни.

Вечером того же дня малограмотный писарь гарнизонной канцелярии отметил, между прочим, в журнале: «14 марта: по указу его царского величества казнена смертию дому его величества девица Марья Данилова: отсечена голова; девица содержалась в гарнизоне под караулом».

Катерина-служанка была высечена кнутом и сослана по приговору.

Что касается до Ивана Орлова, то он был освобождён ещё 27 ноября 1718 года.

По этому поводу И.И. Неплюев рассказывал следующее: «Несмотря на все уверения Орлова о том, что он не ведал о детоубийствах, Пётр всё ещё сомневался и целый год держал его в тюрьме. Наконец, бывши на одной ассамблее, приказал привести заключённого денщика. Снова убеждал его, что если он ведал об убийстве, то покаялся бы чистосердечно, “потому (говорил государь) согрешить есть дело человеческое, а не признаваться в грехе есть дело дьявольское. Покайся и я тебя прощу!”»

Орлов продолжал говорить, что он невинен, и клятвами подтверждал уверения.

– Ну, ежели ты и виновен, – возразил Пётр, – то как нет точных тому доказательств, да судит тебя Бог, а я должен наконец положиться на твои клятвы.

Орлова, по воле монарха, одели в новый гвардейский мундир и выбрили ему отросшую в тюрьме бороду.

– Жалую его поручиком гвардии, – сказал Пётр, – страх подпасть под неправосудие в том сомнительном деле принудил меня заключить тебя на год, яко виновника несчастию любовницы твоей, и ты сам должен признать наказание сие справедливым; оно послужит и тебе, и другим наставлением храниться от подобных поползновений.

Насколько верен рассказ Голикова, записанный со слов Неплюева, решить, конечно, трудно.

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. Смоленск. «Русич»., 2001. С. 418-420

«Я не хочу быть ни Саулом, ни Ахавом», – сказал он, – «которые, нерассудною милостью закон Божий преступая, погибли и телом, и душой».

Е. Оларт. Петр I и женщины. М., 1997. С. 50

Забрав на сохранение драгоценные вещи из небольшого скарба камер-фрейлины, великий Петр, если верить Гельбигу, приказал конфисковать и сохранить самое драгоценное, что имела Марья Даниловна: её красивую голову.

Голова эта положена была в спирт и отдана в Академию наук, где её хранили в особой комнате с 1724 года вместе с головою камергера Монса. Воля монарха была исполнена с величайшею точностью. За головами был большой уход до восшествия на престол Екатерины I: когда же увидели, что императрица забыла о бывшем любимце своём, отрубленную голову которого, после казни в течение нескольких дней, видела перед собой, то и смотрители в Академии забыли их.

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. С. 421-422

Анна Крамер, которая знала главную тайну Петра

Анна Ивановна Крамер была дочь члена магистрата и купца в Нарве. По взятии города в 1704 году она как пленница была увезена в Россию, и именно в Казань. Несколько лет спустя она была увезена из Казани в Петербург, где была подарена генералу Балку, мужу сестры красивой Монс. Балк отдал её как камер-юнгфрау фрейлине Гамильтон.

Здесь она узнала Петра I. Некоторые утверждают, будто этот монарх взял Анну Крамер по смерти её несчастной госпожи себе в любовницы; но это известие оспаривается другими лицами, заслуживающими не меньшего доверия. Известно только, что Пётр находил большое удовольствие в её обществе и назначил её первой камер-юнгфрау императрицы, чтобы чаще видеть и говорить с ней.

Будучи камер-юнгфрау, Анна Крамер заслужила такое доверие монарха и его супруги, что была из числа тех немногих лиц, которые знали тайну убиения несчастного царевича. После обезглавления царевича Анна Крамер, которую император и генерал Вейде взяли из дворца и отвезли с собой в крепость, должна была приставить голову к туловищу и потом одеть труп, который был выставлен на несколько дней в крепостной церкви и затем там же погребен.