Пиппа ищет неприятностей

Он покопался в своём мешке и вынул оттуда связку кожаных шнурков. Хитро просунув в дырочку петельку, он протянул мне игрушку. Я наклонился с коня, чтобы взять.

– У тебя кровь на руке. Может, перевязать порез? – на ладони мальчишки была красная полоска.

– А, не, – отмахнулся он. – Это краска. Не обращайте внимания.

Я надел на шею птичку, теплую от его рук, и на душе сразу стало легче.

– А мне такую? – обернулся Пончик.

– Конечно, дяденька Пончик. Я вам даже лучше сделаю, – пообещал парень.

Глава 21. Пиппа

Я так хотела почитать дневник на остановке, но Дикий не дал. Он заботился обо мне, будто я его родственником была. То есть «был». Он же не знает, что «была». И эта его опека была очень некстати. Такими темпами он скоро меня над кустом будет караулить. И ещё от его заботы было очень… неловко. Мэтр Миль тоже заботился обо мне. Но он – не великой силы маг, и я была ему как костыль на старость лет. А Дикий беспокоился совершенно бескорыстно. Это немного… беспокоило. Я не знала, как на это реагировать. Как, интересно, на это реагируют нормальные люди?

Путь после полуденной остановки прошёл веселее. И раз уж мне не дали почитать, я решила рисовать. Всегда раскрашивала деревянные артефакты, чтобы не так скучно было ими заниматься. Учитель для меня всяких разных красок купил. Только когда я сбегала, не до них было. А простенькие красители из растений можно найти везде. Птичка получилась на загляденье. И когда Дикий попросил подарить фигурку ему, мне пришла в голову замечательная мысль сделать своим спутникам амулеты. Самым простым и популярным был амулет удачи. Я их столько сделала уже, что заклинание было у меня не то что в крови – в дыхании. Проявляется оно не сразу, а в минуту сложного выбора, и помогает принять правильное решение. Мне и самой бы такой не помешал. Но мне – чуть позже.

Пончику я решила подарить амулет от злого умысла. Он усиливает подозрительность. Надо бы Грозе что-то сделать, но очень тихо. Он всё же маг. Тут нужно подумать, чтобы не попасться. По поводу остальных я и задумываться не стала. Пока еще эти доделаю… Или само в голову придёт, или ситуация подскажет.

В усердном раскрашивании пончиковой заготовки прошел оставшийся участок дороги. Когда мы заметили дым из труб, солнце уже потянулось к закату. Лошади припустили, завидев приметы еды, воды и спокойного стойла. Понятно, что село на тракте должно иметь постоялый двор. На худой конец – таверну с парой комнат для путников. Новое село было как раз «худым концом».

Таверна, как и село, была небольшой. Зал на четыре стола, крохотные комнатушечки под крышей. В конюшне места для наших скакунов не нашлось, пришлось привязывать на улице. Наученные горьким опытом, мужчины понесли сундуки в наши «хоромы». По узкой крутой лесенке. Хорошо, что я не произвожу впечатления человека, который способен такое таскать, и с радостью ухватилась за возможность поухаживать за лошадями.

Шорька после вчерашних и сегодняшних приключений, видимо, решил, что с Пончиком сытнее, а со мной – надежнее. Почистив и покормив лошадок, мы с ним, пока хозяйственный глаз Дикого не пристроил меня к какому-нибудь полезному делу, дали стрекоча. Света уже было немного, но пока хватало, чтобы прочесть страницу-другую дневника. Я прошла на «зады» и присмотрела густые кусты костянки у забора. Они скрывали меня со стороны дома, но при этом не лишали солнца. Шорёк тоже оценил диспозицию и шмыгнул выискивать спелые ягоды. Я растянулась на животе за ними, и положила перед собой книжечку.

«– С ума сошли? Отойдите…

Через ряды зевак пробивался… правильнее будет сказать: пробивалась, – флаобка.

Атайнин оказалась женщиной. Вечные отставания, стремление к уединению, отдельный шатёр… Полное молчание. Всё это внезапно обрело вполне логичное объяснение. Она была немного ниже меня, но всё же довольно высокой для женщины. Тонкокостная, как все флаобцы, она была стройной, но особенности её фигуры скрывало черное свободное одеяние и нагрудник с широкими плечами. Поэтому мы не определили её пол. Я так себя утешал. Сразу стало неловко за те грубые шуточки и неприличны истории, которыми мы обменивались у костра.