Пирамида

А вот следователь Абаев – это «Чарли Чаплин». Огромные ботинки – размера на три больше ноги, – нечищеные, носки загнуты вверх. Шляпа тоже огромная, мятый костюм, брюки широченные, «уцененные». Невозможно удержать улыбку, глядя на него. Мнется, мекает невразумительно, сплошные «кажется», «может быть», «наверное» и… постепенно совсем угасает. И так же дело ведет.

Я верю Валентине Дмитриевне – ей нельзя не верить, настолько живо передает она свои впечатления, – но вспоминаю, что именно этот Абаев бил ребром ладони по шее покойного Анатолия Семенова и наступал каблуком своих огромных ботинок на пальцы его ног. И вижу, что так оно, похоже, и было – именно ребром ладони и именно каблуком на пальцы – от беспомощности, от желания поскорей закончить тягостное это дело, освободиться.

И тут впервые узнаю о последствиях для одного из отрицательных героев дела Клименкина. Следователь Абаев не только не отстранен от работы в следственных органах, но повышен в должности, стал старшим следователем, хотя раньше был рядовым.

А Ахатов, оказывается, теперь… адвокат.

Потом узнаю, что замешан был Ахатов уже после дела Клименкина в колоссальных взятках, что сначала его перевели в адвокаты, а теперь он и вообще под следствием – хоть и окольными путями, но Фемида добилась-таки своего, и как же мизерна ее победа, сколь долго сопротивлялись ее благородному гневу люди.

Ахатова Валентина Дмитриевна описывает так: плутоватые глазки, энергия; в отличие от Абаева очень опрятный, говорит уверенно, четко – хорошее первое впечатление.

Валентина Дмитриевна подписала постановление Аллакова о прекращении дела, а я спрашиваю ее, уверена ли она, что Клименкин невиновен.

Нет, не уверена. Она уважает Аллакова и верит ему. Но у самой у нее окончательного мнения так и не сложилось.

– Обычно по подсудимому можно ориентироваться или по свидетелям, – говорит она медленно. – А тут ничего не поймешь. Вот мы как-то судили убийцу – лицо у него подвижное, на нем все можно прочесть. А этот Клименкин – мраморный какой-то. («Станешь мраморным за четыре-то года!» – подумал я). Спичку все время во рту держал, покусывал – вот и вся реакция… А к матери так у меня даже неприязнь была. Ведь это ее вина, что у парня в двадцать лет – третья судимость. Она властная такая, энергичная, цепкая. И эгоцентричная. Обычно у властных матерей безвольные дети. Смотрите: Клименкин школу бросил в девятом классе, имея и отца и мать. А она ведь – главный бухгалтер, значит, не из бедных. И тем не менее… Как личность Виктор был, конечно, подавлен. Заикается, если волнуется. Я думаю, не от матери ли это? Мать вся на нервах, елозит на месте, выкрикивает, таблетки глотает – этак, знаете, картинно, чтобы сочувствие вызвать.

Смотрю на учительницу, слушаю ее внимательно и думаю: как же все-таки трудно судить людей! Где он, критерий? Симпатии, антипатии, настроение, воспоминания, ассоциации, посторонние мысли… А ведь решается судьба человека! Где же он, общий критерий?

А ведь он должен быть. И, наверное, есть. Какой?

Одиннадцать папок

И вот сижу я в холодном, нетопленом помещении городского суда Мары, а рядом со мной на большом столе – папки «дела» Клименкина. Одиннадцать томов – стопка высотой сантиметров тридцать. «Дело № 358. Начато 26/IV‑70, закончено 8/XII‑74».

Открываю первый том. Протокол задержания Клименкина, протокол осмотра места происшествия. Протокол обыска, составленный с 3.00 до 3.30 ночи 26 апреля. «Изъят нож длиной 17,5 см, лезвие – 9 см. Со следами ржавчины и серо-бурых пятен. Ручка обмотана черной изоляционной лентой». Этот нож будет признан «орудием убийства», хотя на нем не обнаружено следов крови, и после приговора первого суда он якобы уничтожен. Однако во время третьего следствия уничтоженный нож окажется неуничтоженным и будет многократно фигурировать в показаниях Ичилова и его «спутников», несколько раз также этот нож будет сфотографирован по приказу следователя Бойченко.

Обыск произведен без санкции прокурора, при одном понятом.

Затем идут протоколы допросов потерпевшей и ее мужа – на туркменском языке. А вот и допрос Клименкина, составленный «старшим оперуполномоченным В. Каспаровым», – 16‑й лист дела. В части «Высшая мера» вы уже прочитали текст, приведенный документально… Исторический лист – протокол опознания личности, 17‑й лист первого тома. Все сошлось на этом желтоватом тонком листе – жизнь или смерть Клименкина, судьба многих участников четырех процессов, его читало множество глаз – в Мары, Ашхабаде, Москве…

ПРОТОКОЛ ОПОЗНАНИЯ ЛИЧНОСТИ

Из предъявленных личностей в количестве пяти человек, как:

1. Салахутдинов – 1935 г. рожд.

2. Семенов Григорий Матвеевич – 1926 г. рожд.

3. Клименкин Виктор Петрович – 1949 г. рожд.

4. Лопухин Виктор Александрович – 1942 г. рожд.

5. Семенов Анатолий Васильевич – 1945 г. рожд.

Из предъявленных граждан потерпевшая опознала гражданина, стоящего третьим. Опознанный назвался Клименкиным Виктором Петровичем, 1949 г. рожд.