Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

Таша проснулась еще до звонка будильника и лежала, предаваясь неспешным утренним мыслям. Последняя неделя работы - и можно идти в отпуск. Они планировали этим летом съездить на Черное море в район Сочи, но теперь все планы смешались. После их "путешествия" через горы и тропический циклон в Таиланд, Черное море больше не привлекало ее внимание. А сколько такой красоты на Земле можно наблюдать еще!

За окном ждало, тихонько подкрадывающееся, теплое солнце. На дворе раздались первые утренние крики ребятни. Проснувшееся окончательно тело наполнялось утренней энергией. Она поцеловала уткнувшегося в подушку и досматривающего последние утренние сны Славу и прошептала:

- Спи, засоня! - и укрыв его получше одеялом, выпорхнула в ванную приводить себя в порядок.

Славку разбудил заманчивый запах кофе, прокравшийся из кухни в спальную комнату. Он лежал некоторое время, соображая, где он и что он сейчас. Ему приснилась очередная серия про их "путешествия".

- Ташенька, ты уже встала?

- Вставай, сплюшка! Кофе уже готов! - донесся из кухни звонкий Ташин голос. Через некоторое время Таша вошла в спальню и, увидев Славку лежащим по-прежнему в кровати, набросилась на него, тормоша и смеясь:

- Вставай, вставай! Лежебока! Что тебе там такое приснилось, что ты из кровати не вылезаешь?

- А мне снилось, что мы с тобой все путешествуем по разным местам!

- Правда?! И я такой же сон видела! Будто мы были опять где-то в тропиках! - Таша сидела на смятой кровати и мечтательно улыбалась.

- А давай не поедем на Черное море - чего нам там делать?! - предложил Славка.

- Мы с тобой явные дураки - у нас мысли сходятся!

- Я думаю, мы не столько дураки, хотя и это не отрицаю, сколько, так близкие друг другу люди, что у нас желания и мысли часто совпадают, - дал занудно-научный анализ ситуации Славка.

- Фу, как скучно и глупо! Точно, я говорю - мы дураки! А дуракам, на Черном море, делать нечего! Ладно, вставай, а я кровать заправлю!

- Нет уж, давай хотя бы это вместе сделаем!

- Да уж! Иди, мойся! И так уже опаздываем, куда только можем! А вместе, потом можно и более приятными делами заниматься! - хитро сощурив глаза, рассмеялась Таша.

Выходя из ванной, Слава вспомнил, как он жил до появления Таши. Те занудные и унылые утренние мгновения холостяцкой жизни, когда спешил сбежать из дома в поисках каких-нибудь развлечений. Скоро уже год, как его жизнь изменилась за один миг. Таша вошла в его жизнь один раз и навсегда, оставшись в его жилище, жизни и сердце. Пришла и заняла там место, давно, а может и изначально, пустовавшее и будто предназначенное только для нее. И она, сама себе удивляясь, приняла свою роль столь естественно, будто вся ее предшествующая жизнь была только подготовкой к этому мигу. Он вспоминал их первое утро, когда им некуда было спешить, и все между ними стало ясно и очевидно, и они наслаждались неспешным пробуждением, какими-то глупыми постельными играми и ласками, простыми, но столь приятными, утренними хлопотами. Это очарование не спешило уходить и повторялось, хоть на мгновение, каждое утро. Как и сейчас, он замер на пол пути в кухню и любовался стройным силуэтом, обрамленным дымкой волос отсвечивающих в лучах утреннего солнца. Его захватило непередаваемое чувство домашнего уюта и тепла исходящее от Таши, хлопочущей над столом, заставленным чашками с дымящимся кофе и прочими разными утренними закусками.

- Уже помылся? - ласково взглянув на Славу, Таша продолжала выкладывать на стол печенья и шоколад. Слава подошел к ней сзади и обняв прошептал ей в ушко:

- С добрым утром, Солнышко!

- Ты это мне или ему? - кивнув в направлении окна, спросила Таша.

- Тебе.

- Тогда давай, садись за стол! А то если мы тут резвиться начнем, то завтрак быстро на полу окажется! - мягко освобождаясь из его объятий, она приобняла и поцеловала в щеку.

За столом Таша хитро посмотрела на Славу и начала клянчить:

- Ты мне дашь сегодня за руль сесть?

- Конечно, зачем ты спрашиваешь?

- Ну, все-таки, это машина твоих родителей и мне как-то неудобно…

- Ласточка моя, сколько раз я тебе говорил, что машину родители оставили мне. У них гораздо лучше есть. А у нас с тобой нет ничего отдельного и все вещи и деньги общие.

- Даже трусы общие!? - притворно испуганно спросила Таша, а у самой смех так и плескался в серых глазах, отсвечивающих утренним солнцем.

- Даже трусы! - веско припечатал Слава свое решение. - Так что, с этого момента, ключи будут всегда у тебя, - потом не выдержал серьезного тона и усмехнулся. - Тем более, что я сделаю себе копию!

- Да уж! Соломоново решение! Но, все равно, спасибо! - смеялась в ответ Таша.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное