Пирамиды роста

– Зато в Америке нет коррупции и блата, – добавила Лариса, поливая своё странное блюдо странным соусом.

– Держите меня семеро! – воскликнула Ада. – Когда сынульку пихала учиться, кого только не смазала «русскими сувенирами» на крупную сумму. В ваших университетах, как бы, зарезервированы места для детей профессоров и бывших выпускников. И главный вопрос в анкетах: «Кто из ваших родственников закончил наш университет?»

– Это защита национальных интересов, – кивнула Лариса и снова подняла по два пальца к ушам.

– Так и у нас защита, когда генерал – сын генерала. Лар, я тебя до Америки знала как облупленную, и Смита твоего одноклеточного знала как облупленного, – напомнила Ада. – И чё ты домой припёрлась, если в Америке так шоколадно?

– Хорошо там, где нас нет. А Смит та ещё сволочь, я прожила с ним по-всякому, – неожиданно призналась Лариса без всякого акцента, но тут же встряхнулась, возвращаясь в прежний образ. – Отсмотрела ваши передачи. Старомодно, чугунно, лишено воздуха времени, и я готова его туда закачать.

– Закачивай! – согласилась Ада.

– Новую передачу креативим с глобалистски планетарного ракурса. Про конференцию о СПИДе в Уганде, – объявила Лариса.

– В Уганде??? – застыла Рудольф с вилкой на весу. – Нашего тебе мало?

– Ваш СПИД – провинциально и плоско. Уганда – это масштабно, это политкорректно, это разрыв шаблона. – Лариса закончила со своим блюдом и принялась за десерт. – В «Берёзовой роще» не было ни одного чёрного, а без них уже ничего не снимают.

– Гуталином намажем? – скривилась Ада.

– Возьмём в посольстве. Не бывает темы, под которую не найти лакшери-героя.

– Посольства пробашляют передачу? – оживилась Рудольф.

– Сейчас важнее лицо проекта, уход от поверхностной эклектики, андеграундной оптики и дремучей византийщины, – заявила Лариса.

Валя не поняла ни слова.

– Рейтинги и так бешеные, а деньги в России длиною в полгода, дальше никто не знает, что будет. Лучше про грипп – аптеки бабла насыплют, – засомневалась Ада.

– Смотрите, сидит Валентина со своим удивительным лицом и печально говорит: «В обстановке нескрываемого пессимизма завершилась в столице Уганды Кампале международная конференция по СПИДу…» – предложила Лариса. – А?

– Что-то в этом есть, – прищурилась Ада.

– Кого в России интересует СПИД в какой-то Уганде? – запротестовала Валя. – Самим бы выжить.

– Точный ход парадоксально работает на контрасте. Рассказ чёрного о СПИДе мощно актуализирует проблемы белых россиян, – настаивала Лариса.

– Бред сивой кобылы, – не удержалась Валя.

– Упс! – вздрогнула Лариса. – Не сипити, Лебёдка, надо с этой идеей переспать, устаканить её в башке.

– Под финал пустить Элтона Джона с «The Last Song», – многозначительно добавила Лариса. – Это хит про его друга Райана Уайта.

– Про его мальчика? – поморщилась Ада.

– Райан Уайт – мальчик-постер СПИДа во всём мире!

– Постер? – уточнила Валя.

– По-вашему, символ!

– А это уже интересно, – кивнула Ада. – Смачный кусочек Элтона Джона, чтоб не платить. Если целиком, скажут, как бы, воруем, а так – типа цитируем. Начнём чёрным, кончим голубым! Никогда не знаешь, Лебёдка, что из какой семечки вырастет. Лариса на этом деле собаку съела!

– Собаку съели, хвостом подавились, – процитировала Валя любимую бабушкину пословицу.

– Что ты, Лебёдка, наезжаешь? Я, между прочим, и тебя нашла по случаю. Видишь в окно туалет?

И Ада вытянула в сторону окна указательный палец.

– Ну, вижу, – напротив ресторана стоял хмурый сталинский туалет, состоящий из двух высоченных кирпичных цилиндров «М» и «Ж».

– Я ж тут неспроста завтракаю. Предложили его купить.

– Туалет? – рассмеялась Валя, поняв, что Ада сводит разговор к шутке.

– Туалет! – Ада подчеркнула тоном серьёзность своих слов. – Сейчас все скупают общественные туалеты. Отличное вложение: можно сделать его платным, сдать под склад, устроить студию звукозаписи, продавать там шмотки… Вот ты бы, Лебёдка, что сделала?

– Я б подумала, куда люди будут ходить?

– Из тебя нулевой креативщик, а Лариса сразу придумала – открыть там ресторан!

– В туалете? – захохотала Валя.

И Лариса неодобрительно покачала головой.

– И это суперидея! Какие теперь только не открыли рестораны: с водопадом, с царскими тронами, в полной темноте, с голыми официантками, с рыбами под полом, с живой лошадью посерёдке… А ресторан на говне скреативила только Лариска, потому что народ жаждет продуманной пропорции грязи и неожиданности. Если б ещё разрешили дать такое название! – мечтательно закатила Ада глаза.

– Бездна вкуса, – фыркнула Валя, она уже выпила чай и доела лепёшку.

– Лебёдка, креатив туалета – только пример нашего, как бы, нового пути. Основная задача – пирамиды роста к выборам президента, – напомнила Ада. – Наши передачи должны вырасти как кристаллы, дорасти до неба, закрыть собой солнце и оставить перед телезрителем только один месседж! Для этого и нужны Ларисины мозги. Поняла?

– Давно поняла, что у тебя в голове искусственные кристаллы. То-то после съёмок кажется, что камни ворочала, – попыталась пошутить Валя.